Сергей Маркелов - Усену - Странствия Охвы. Цикл «Усену». Книга третья. Том 1

– Не хотите? Тогда, я ложусь отдыхать. Я старенький и вам надо бы отдохнуть, – зевнул Охва, и, прикрыв глаза, направился к себе.

А лисята тут же услышав нелюбимое слово, сразу притихли, а двое из них – те самые близнецы, тихо молвили:

– Мы успокоились и готовы слушать!

– Что изволите? – обернулся Охва, напустив на себя облачко непонимания.

– Продолжения, дедушка Охва, – молвил Шусик, заходя внутрь.

– Где был? – спросил как бы невзначай Охва.

– Дышал свежим воздухом, валялся в снегу, как обычно.

– О, это хорошая идея, а почему бы всем вам не поиграть на улице!

– Не-е-ет! – протянули лисята.

– А что так? Вы только посмотрите, какой погожий денек. Всюду лежит снежок, и ветерка нет.

– Охва, Охва! – загалдели лисята. – Ну, уж нет, дедушка, раз начали, так продолжите. Пожалуйста! – протянул Шусик, вытягиваясь в струнку.

– Да-а, – протянул Охва, смотря на все это со стороны. – С вами каши не сваришь, – и хотел было удалиться, но Шусик, увидев его намерение, собрал всех лисят под своей большой лапой, и молвил:

– Дедушка, не уходите.

На что Охва обернулся и, заглянув ему в глаза осознал, что для него, его повествование важнее, всего происходящего в округе.

– Ладно! – согласился Охва и занял свое место.

Лисята вмиг успокоились, а Шусик обратился в слух.

«Как вы знаете, свою первую весну в жизни, ждут с нетерпением и неким трепетом. И это связано не только с буйством красок, просыпающейся ото сна природы…

С весной приходит чувство некой легкости, полета, тебя одолевают букеты чувств, неведанных прежде. Именно весной нам хочется жить, а не существовать. Но я свою первую весну, точнее вторую, если считать первую, когда я был еще слепым беспомощным котенком, ожидал с некой тревогой в сердце. Если не сказать больше – со страхом.

Это чувство усиливалось с каждым днем. Я не мог не спать, ни есть, не думать, о чем другом. Ведь мне и моим братьям предстояло совершить свой первый взрослый поступок, а именно – оставить родной…»

Повел рассказ Охва, но встретившись с потупленным и недоумевающим взглядом лисят, остановился. А взглянув на барсенка, понял, что только он один понял, о чем идет речь, и тут же решил сменить тему.

– Но не будем пока об этом. Забудьте все, что я только, что сказал, и продолжим.

«Так вот, начав свою собственную взрослую жизнь, в первых месяцах весны, я первым делом отправился на поиски нового дома.

Скажу я вам, это оказалось делом не легким. И мне пришлось преодолеть не один десяток километров на север. День и ночь я шел и шел, и вскоре и вовсе потерял счет дням. Мне казалось, что меня преследует злой рок и неудачи так и сыпались мне на голову.

Пока, наконец, я не набрел на эти места. Выискав уютную пещеру в этих горах, хорошо спрятанную и защищенную от лишних глаз, я решил, что это и станет мне новым домом. В округе рос густой кедровый лес, вдоволь полный всякой добычи, и местным хищникам было не до меня».

– Хотел еще сказать, эту же самую историю, я как-то уже рассказывал и в этот раз постараюсь так же точно, как и в первый, – сделал паузу Охва, явно вспоминая прошлое, после чего вновь продолжил.

– Так вот все началось весной, когда зелень только проклюнулась, и все в округе цвело и пахло.

«Одним прекрасным утром, меня разбудил непонятный шум, похожий на рев горного водопада. Не понимая, что случилось, я выбежал из пещеры как угорелый. Боясь приблизиться к шуму, я жил несколько дней в страхе, дни напролет не выходил из пещеры, и лишь ночью, когда шум стихал, я выбирался на охоту.

Так длилось несколько дней, пока шум и рев не оказались совсем рядом с моим убежищем. Тогда я не выдержал и бросился из пещеры бежать. Но, выскочив из нее, и пробежав несколько десятков метров по лесу, я был потрясен увиденным.

Целой полосой, от предгорья до горизонта лес был полностью уничтожен! Отыскав безопасное место, я стал наблюдать за округой и теми, чьих рук дело это было. Это был человек, и не один. Не меньше двух десятков, облепив каждый по дереву, они наносили удар за ударом по могучим стволам кедров, своими топорами. Это зрелище так озадачило меня, что я и не услышал приближение других людей, которые явно в перерыве решили поохотиться. Было слишком поздно, когда я заметил их приближение.

Прозвучал выстрел, впервые в жизни мной услышанный – оглушительный грохот, который свалил меня с лап. Вскоре на меня вышел один из них. И приняв меня за мертвого, на которого, ничего не тая, я был тогда похож: скованный от страха, с прикрытыми глазами, я даже дышать боялся.