Ольга Стольникова - Войны школ

– Извините, за опоздания, – промямлил он, – можно войти?

– Сударь, вы б ещё под конец урока соизволили прийти, – она оценивающе посмотрела на него, – Ладно, садитесь. По пути к своей парте Глеб успел пожать руку трём парням и ещё что – то им сказать, если вам интересно, то он сидел на третьем ряду на последней парте. – Глеб усаживайтесь быстрее! – учительница подождала пока он сядет, потом повернулась к классу, – откройте страницу сто восемь, прочитайте второй пункт и выпишите определение… У Людмилы Сергеевны зазвонил телефон, она вышла из класса. Одноклассники начали галдеть. – Ты слышал, что Стайнов и Шпаков после школы драться собираются?! – кричал мой сосед Кирилл Мамаев, Данику Якутову, – Ты пойдёшь? В класс вернулась учительница, забрала дневники шумевших.

– Почему я не удивлена. Одни и те же лица, 8 «А», вы не исправимы!

Мне стало интересно, сколько места в дневнике для замечаний осталось у Кирилла. Надо будет посмотреть.

В остальном урок прошёл спокойно. Как только он закончился, я вышла из класса, моей подруги не было, поэтому никого ждать пол часа не надо было. Я подошла к расписанию, там толпились пятиклассники. – Изменения есть? – спросила я, стоявшего возле меня Паши, высокого кареглазого брюнета, носящего очки с первого класса. Он попытался со своим зрением увидеть, что -то с двух метров от расписания, подойти ближе не давал пятый класс, – так, всё, мне это надоело! Малые, разойдитесь! – он стал распихивать их в стороны, когда он добрался до листа с распечаткой парень стал внимательного его изучать, – да, – наконец ответил он, – сегодня у нас нет физкультуры, а завтра нет химии. Такие сложные уроки, раньше только физра спасала, лучше бы физику отменили…

К Паше подошёл Вадим Жуков и они вдвоём пошли лестницу, жалуясь на плохое расписание. Я посмотреть через головы пятиклассников какой у нас сейчас урок. А сейчас была математика. По понедельникам и вторникам у нас была геометрия. Я поднялась на четвёртый этаж. Одноклассники толпились около кабинета, так как кабинет был новый и, зная наш класс, нас держали на коридоре до звонка. Я подошла к Вике Громовой. Она стояла у окна одна, без Ангелины Дервовой. Я повернулась и посмотрела в толпу одноклассников, Дервовой там не было. Вика была ниже меня ростом. У неё были болотного цвета глаза, тёмные длинные распущенны волосы. На ней была рубашка, брюки и белые кеды. – Привет Оля, – улыбнулась она, как только я подошла, – где Лера? Этот вопрос меня тоже интересовал. А так как ответа я не знала, просто пожала плечами. Вика теребила обложку классного журнала, ей его всегда давали отнесли на другой урок. – А где Ангелина? – Спросила я, просто этот вопрос меня сильно заинтересовал. Просто там, где Ангелина могла быть и Лера, ведь они отличницы и их часто куда – то таскают на конкурсы от школы. А позвонить я ей не могла, так как у неё сломался телефон. – Ангелина заболела, у неё температура, врач сказал неделю придётся полежать дома. Странно раньше её это не останавливало. В шестом классе она пришла с высокой температурой и хрипучим кашлем, учителя все настаивали, что бы она пошла домой, но она решила тогда геройствовать и осталась в школе. Прозвенел звонок и нам разрешили зайти в класс. Вика отдала учительнице журнал. Ирина Васильевна стала спрашивать домашнее задание. У математицы были бело – серые волосы, на вид ей было около пятидесяти. Она была полновата с круглым лицом. Женщина была строгая и часто читала лекции нашему классу насчёт – кем мы, такие бездари станем, когда вырастим (иногда это затягивалось на целый урок). Но на факультативе с ней можно было хорошо пообщаться. Она была неплохим философом и психологом. Вика села со мной, на место Валерии Овечкиной. – Достаём листочки, – Ирина Васильевна достала из тумбочки задания. Класс зашумел. Мы с Викой переглянулись. Нам передали листочки с заданиями. Я просмотрела свой вариант, он оказался не таким уж и сложным. – У тебя лист есть? – спросила я у Громовой. Та посмотрела в папке. – Есть, – сказала она, протягивая мне двойной листок, – если что, поможешь?

– Постараюсь… – К концу урока сдаём работы, – Ирина Ивановна уткнулась в заполнение журнала, – и никаких разговоров с соседом. Я стала решать задачи. В первые двадцать минут я сделала четыре задания из пяти. Над пятой я думала минут пять, теребя чёлку, но поняв, что я её не решу, я просто отложила работу и стала рисовать. – Оля, – кто – то шикнул сзади, – Муравьедова! Я повернулась, в поисках зовущего, мне шикала Юля Броднич. – Дай карандаш, – произнесла она, – пожалуйста, – она умоляющи сложила руки. Я вздохнула и передала ей карандаш. Потом стала помогать Вике с четвертым заданием. После мы просто стали разговаривать. – А насчёт Красного Снегиря, ничего не известно? – спросила я, – учителя так ничего не узнали? – Нет, ничего, – ответила Громова, – никто из учителей его не знает. Скорее всего он не из нашей школы. – Возможно, – вздохнула я, – но ему лет под сорок, наверняка он уже давно окончил школу.