Оксана Головина - Ромашка для Снежного принца

– Ромашка, – выдохнул Морозов и с его губ сорвалось облачко пара.

Он даже согрелся от пробежки, бредя за её спиной, и не замечая откровенные взгляды проходивших мимо женщин. Девчушка то и дело спотыкалась. И тогда Роман ловил себя на мысли, что едва не подавался вперёд, чтоб схватить и поддержать. Казалось, что некое магнитное поле их заснеженной земли притягивало к бедолаге прохожих, вынуждая наталкиваться на них и продолжать тихо шептать извинения.

Роман нагнал её и теперь шёл совсем близко, за спиной. Одним своим убийственным взглядом он заставлял оторопелый и замёрзший народ расступаться, не задевая мелкую уничтожительницу телефонов. А ведь наверняка и не заметила под этой шапкой, что натворила. И что самое обидное – его персону. Куда же шла? Он уже протянул руку, чтоб схватить за капюшон, когда девушка остановилась.

Морозов так же замер, глядя на одну из городских ёлок неподалёку от торгового центра. Давненько не был в нём. Весь горит, переливается гирляндами. И на ёлке всё те же шары, что и в детстве. Вон на том, самом красном, он лично нацарапал послание деду Морозу. Казалось, что если так, прямо на ёлке, то вернее всего будет и уж точно до бородатого старика письмо дойдёт. Но не дошло…

– Сходишь со мной тридцать первого в универ? – зазвучал приятный голос, вынуждая Романа вернуться из мыслей.

«Да», – едва не кинул он в ответ, вовремя спохватившись и следя теперь за действиями незнакомки. Что, серьёзно обращалась к снеговику? Вот ч у дная, в самом деле. Девушка стянула со своей шеи длинный шарф и повязала его на криво слепленное снежное чудище. Назвать всё же это снеговиком язык не поворачивался.

– Ты идеальный парень, – продолжила вздыхать мелкая Ромашка. – Немногословный, поэтому и гадостей не говоришь. И вроде крепкий. Если что случится, то я тебя обратно слеплю…

Ты глянь, заботливый цветочек. Только вот кто там гадости ей наговорил? Морозов нахмурился, будто и в самом деле имел хоть какое-то отношение к проблемам этой девушки. К его ещё большему удивлению, малышка вытащила из кармана некий голубой конверт и неожиданно засунула его за край шарфа снеговику.

– Если надумаешь, я так и быть подожду твой ответ, – произнесла она.

«Это хорошо, уж подожди», – подумалось Морозову.

– Ты ведь не боишься держаться за руки и есть мороженое на улице?

«Вот уж не боюсь, поверь!», – ухмыльнулся он, чувствуя, что опять совсем продрог.

– А ещё, с тебя два билета в кино…

«Да ну?». Его светлая бровь изогнулась. Два билета, говоришь? Тем временем девчушка разумно выше застегнула воротник куртки, сохраняя остатки тепла, и поспешила к остановке. Роман дождался, пока она отошла подальше и приблизился к снеговику.

– Прости, приятель, но оно мне нужнее.

Он осторожно вытянул конверт из шарфа. Конечно же, глупо было надеяться, что найдёт здесь домашний адрес или номер телефона.

– Могла бы и подписать, – тихо возмутился Роман.

Он прошёл вперёд, глядя, как удалялась девушка. И уже решился окликнуть, понимая, что просто мог потерять из виду, когда рядом послышался счастливый писк, а затем и чьи-то уже давно ставшие привычными возгласы.

– Это вы?

– Это ведь точно вы!

Роман вынужденно улыбнулся, поворачиваясь к таким нежданным сейчас поклонницам, тот час пришедшим в восторг, понимая, что не ошиблись. Ну почему именно сейчас? Впервые он хотел зарычать и разогнать всех. Нужно было сразу схватить эту Ромашку и не отпускать, пока не вытрясет с неё как минимум номер телефона. Но чёрт дёрнул посчитать, что времени у него было достаточно. Ставя теперь автограф на каком-то ярком блокноте, Роман провожал взглядом таявшую в толпе фигурку незнакомки. Он найдёт. Всё равно найдёт! Пусть и не надеется, что сбежала.

***

Пока добиралась домой, потратила ещё часа два. Камилла захлопнула за собой входную дверь, окутанная теплом и знакомым ароматом кофе, такого любимого матерью.

– Я дома, мам! – привычно «доложила» она, слыша шум на кухне.

– Замёрзла? – послышался в ответ голос матери, и она выглянула в коридор.

Видимо тоже недавно пришла, раз ещё не переоделась. Глядя на звёзды, блеснувшие на форменных погонах грозного майора полиции, уплетавшего бутерброд, Камилла салютовала пушистой варежкой, приставив ладонь ребром к голове. Мать просканировала её внимательным взглядом, убеждаясь, что любимое чадо цело и невредимо, и торопливо продолжила перекусывать.

– Ты что, опять убегаешь? – Камилла вздохнула, наконец раздеваясь и вешая куртку в прихожей.