Ирина Ваганова - Шагни в послезавтра

Сел на заднее сидение, взглянул на Снегурочку, которая наклонилась, чтобы лучше его видеть, и послала воздушный поцелуй. Сашка махнул рукой. Машина тронулась. Немолодой тучный водитель сказал со знанием дела:

– Красивая у тебя подружка!

– А то! – согласился Сашка.

Пока ехали, преодолевая пробки, таксист то и дело чертыхался, а Сашка размышлял о своей незавидной доле. Неопределённость, которая ждала дома, уже не пугала, а вызывала тоску, сожаление об утраченной предсказуемости.

Встретил его отец. Сашка не успел дверь открыть, как услышал:

– Марина! Он пришёл!

Мать тут же выскочила в прихожую.

– Санечка! Как ты?

– Нормально.

– Я щи сварила из кислой капусты. Твои любимые.

– Здорово!

– Мариш, мы сначала поговорим, потом поест. Идём в комнату, Саня.

– Он голодный, наверное!

– Не, мам, я только что сырники съел в кафе.

– Ладно, руки помой, неизвестно, где ты шатался.

Сашка шагнул было к ванной, но испугался, что, когда выйдет оттуда, родители исчезнут.

– Потом, сначала с папой поговорю. Хорошо?

Мать не стала спорить, ушла на кухню. Отец обнял Сашку за плечи, провёл в комнату, усадил на диван, сел рядом.

– Читал мою записку?

– Да.

– Почему не ответил?

– Я написал, может ещё…

– Понятно, – отец потёр лоб, виски, потом обернулся к сыну. – Где был? Что делал?

Сашка подробно рассказал про Альку, непонятную смену времён года, неожиданное наступление ночи. Отец слушал внимательно, хмурил брови и покачивал головой в подтверждение своим мыслям.

– И что ты обо всём этом думаешь?

– Не знаю, папа, уже не могу думать, просто хочу, чтобы всё стало, как прежде.

– Как тебе кажется, когда происходит перескок?

– Перескок? – Сашка почесал затылок. – Если я с кем-то разговариваю или рядом нахожусь, вижу его и тот человек меня видит, ничего не происходит. Время идёт, как обычно. Стоит выйти в другую комнату или на улицу – месяц, а то и год коту под хвост. Когда сплю, тоже неизвестно в каком году просыпаюсь.

– Та-а-ак, – протянул отец, – значит, общаясь с кем-то, ты живёшь в том же ритме, а стоит вниманию ослабнуть…

– Наверное, мне надо всё время дома сидеть?

– Можно, конечно, и дома сидеть, но…

– Да. Надо чтобы кто-то рядом был. Давай я к бабушке поеду, она на пенсии, никуда не ходит. А в магазин будем вместе.

– От сна тоже откажешься? – отец помолчал, вздохнул и произнёс с расстановкой: – Не верится, что это происходит на самом деле.

Сашка откинулся на спинку дивана и рассматривал потолок, сдерживая слёзы.

– Ни учиться, ни работать ты не сможешь. Как тебе жить? Мы с матерью не вечные. Квартиру, конечно, на тебя перепишем, чтобы ты и после нашей смерти мог сюда приходить, но надо будет платить за коммунальные услуги, да и налоги.

– Пап! Ты чего? Думаешь, это навсегда?

Отец поднял плечи, да так и остался сидеть – напряжённый и строгий.

– Пап! Это не может быть навсегда! Так не бывает! Скажи мне! Папа! – Сашка схватил отца за руку и тряс её, не в силах совладать с эмоциями.

– Дело в незнакомце? Как тебе кажется? В проклятии? – спросил Самойлов-старший.

– Какой незнакомец? А! Тот, в парке… Он вроде по-доброму со мной разговаривал.

Эти слова услышала мать, которая тихо подошла и теперь стояла в дверях.

– Санечка, я должна тебе сказать… – она мяла свои пальцы, хрустя суставчиками. – Ты уже большой, потом, так всё повернулось. Не знаю, когда теперь сможем поговорить.

– Марина! – супруг поднялся и шагнул к ней. – Не надо! Это другая история.

– Я не знаю, Паша! Вдруг поможет? Если Санечка узнает правду.

– Какую правду, мам? – Сашка тоже встал и во все глаза смотрел на родителей.

– Дело в том, что я не способна выносить ребёнка. Мы с папой совсем отчаялись, уже хотели брать из детского дома, но знакомая тёти Даши устроила всё иначе.

– Что устроила? – не понял Сашка.

– Мы взяли тебя сразу из родильного…

– У меня другая мать?

– Марина! Не надо было. Мальчику и так тяжело!

Женщина зарыдала и уткнулась мужу в грудь, тот поглаживал её плечо и говорил Сашке:

– Пойми, сын, это не имеет никакого значения. Ты нам родной, мы любим тебя и…

– Да, конечно, папа. Я к себе пойду. Можно?

Он прошёл мимо родителей, глядя в пол, свернул в свою комнату и упал на кровать. Ни о чём не думал. Вернее, не думал об открывшейся правде. Вспоминал Альку. Как они сидели в кафе, как она смеялась, как рассказывала о своём Серёже. Потом пришли на память их совместные выступления на концертах, аплодисменты, крепкие рукопожатия Александра Ивановича.