Вера Мосова - Пубертат прыщавый. О подростках и для подростков

– Ну, уж нет! Искать ваших воздыхателей я не собираюсь, у меня нет времени на глупости.

Ташка посмотрела на меня, словно спрашивая разрешения, и я кивнула. Тогда она в общих чертах передала брату ситуацию с Тодом. Серега ошарашенно смотрел то на сестру, то на меня.

– Ты понимаешь, что она сегодня чуть с крыши не шагнула из-за этого урода? – продолжила наступление Ташка. – А ведь она не одна такая! Наверняка он еще кого-то спровоцировал на суицид. Может, прямо сейчас затуманивает мозги такой же дурочке.

Про дурочку прозвучало слегка обидно, но я проглотила. Чего уж теперь?

– Ну и делаааа! – протянул Серега задумчиво. – Ладно! Уговорили!

Потом посмотрел на меня с прищуром, совсем как Ташка, и глубокомысленно произнес:

– А ты, оказывается, не только анархистка, но и партизанка. И я могу поспорить, что твои родоки ничего об этом не знают.

– Конечно, не знают! – вместо меня ответила Ташка. – Ты сам-то стал бы о таком рассказывать?

– Рассказывать не стал бы, это точно. Но и на крышу бы не полез.

Тааак. Началось! Я заранее была уверена, что Серега, узнав обо всем, непременно начнет прикалываться надо мной, и приготовилась к самому изощренному варианту стеба, но лицо его вдруг стало серьезным. Даже чересчур серьезным. А Ташка затараторила, наступая на брата:

– Какая теперь разница, анархистка или партизанка?! Найди нам этого урода! Пожалуйста!

– И что вы станете с ним делать? – спросил он, усаживаясь за комп. – Расстреляете? Сбросите с крыши? Сдадите в полицию?

И правда, что? Я вдруг и в самом деле почувствовала себя полной дурой. Безумный шаг, на который я решилась сегодня в порыве отчаяния, из величайшего события превращался в банальнейшую глупость.

– Подстрекательство к самоубийству – это статья! – изрек Серега многозначительно. – И человек, который занимается подобными вещами, или больной на всю голову, или полный отморозок. И я бы не советовал вам с ним связываться. Это ж надо было так вляпаться! Мозги-то у тебя есть? – повернулся он ко мне.

– Если бы были, не вляпалась бы! – огрызнулась я.

– Вот теперь я узнаю нашу Лиску-анархистку! – рассмеялся Серега. – А то вошла такая фифа с модной стрижкой и глазами, полными печали, да еще и глубокомысленно молчит!

Мне захотелось тут же поколотить его. Но за меня это сделала подруга. Она шутливо замахнулась на брата и прошлась кулачками по его спине.

– Сдаюсь-сдаюсь! Пощадите! – поднял он вверх руки, изображая ужас на лице, но тут же посерьезнел и строго добавил:

– Не мешайте мне пока, идите лучше на кухню. Еда на плите, предки ушли в кино.

Мы послушно вышли из комнаты и вскоре с удовольствием уплетали наваристый борщ. А потом котлетки с макаронами, а потом компот. Полное меню, как в детском саду.

А когда мы уже едва дышали от обжорства, готовые вставать из-за стола, в дверном проеме возник Серега. В одной руке он держал игрушечного зайца, а в другой – ежа.

– Полный облом! – начал он печально, приподняв вверх зайца и слегка шепелявя. – Ты слышишь, Иглоперец? Полный облом! Нет нигде проклятого Тода! Это катастрофа! Катастрофа!

– Как же так, Трусохвост? Почему нет? Он сбежал от возмездия? – теперь Серега активно шевелил рукой с ежом.– Надо его срочно догнать и обезвредить!

– Харэ прикалываться! – возмутилась Ташка. – Давай серьезно! Нам совсем не до шуток.

– А если серьезно, – опустив руки, поговорил Серега, – не нашел я ничего. Все аккаунты вашего злодея удалены. Я даже попросил знакомого айтишника помочь, результат тот же.

– Что это может значить? – спросила с тревогой Ташка.

– Только то, что он заметает следы. Возможно, его уже вычислили и накрыли. Кто-то раньше нас начал на него охоту, – бросая игрушки на стул, пояснил Серега.

– Так это же здорово! – обрадовалась Ташка и повернулась ко мне:

– Этот урод больше не будет тебя доставать!

Я почувствовала облегчение, а вместе с тем и неловкость. Угораздило же меня вляпаться в такую дурацкую историю! Да еще и подругу посвятить в это. И ее брата. Я стала спешно собираться домой, стыдясь смотреть Ташке в глаза. А тем более, Сереге. Подруге не хотелось меня отпускать, но я не поддавалась на уговоры. Домой-домой-домой! И как можно скорее! Пока не вернулись мама с Валерием Сергеевичем. Закрыться в своей берлоге, забиться в уголок и осмыслить все хорошенько. А может, и поплакать в тишине, где меня могут услышать лишь старые-престарые стены, привыкшие за долгие годы к чужим печалям и горестям, да потрепанный меховой медвежонок, мой верный дружок, когда-то давно подаренный папой.