Сергей Щуковский - Залавруга, или Все фантазии воплощаются в жизнь… Повесть

– Конечно, Костик, – согласилась с ним Женька, – иметь питекантропа в знакомых – большая удача. А как мы можем проверить правоту нашего друга?

– Нам надо пойти на фестиваль первобытной культуры, – Тимоха был рад, что он добился своего.

Фестивали первобытной культуры проходили ежегодно в урочище Залавруга на острове Большой Малинин, где были найдены наскальные рисунки, относящиеся к эпохе позднего неолита. По-научному их называют петроглифами. Первобытные художники изображали сцены охоты на оленей и морского зверя, лебедей и бесов, странных существ, похожих то ли на лягушку, то ли на космонавта. Друзья бывали на Залавруге неоднократно, когда ходили в школьные походы или с родителями в лес за грибами. Несколько раз посещали организованными экскурсиями в соответствии с планом воспитательной работы школы. Были однажды и на фестивале первобытной культуры: стреляли из лука, плели фенечки, примеряли на себя шкуры диких животных, ели шашлык из обыкновенной свинины. Всё было здорово, как сказал Перископ, вот только бы комаров поменьше, да шашлык бы из мамонта. Правильный Сергушкин тут же поправил друга, что всех мамонтов в этих местах, если они здесь и водились, перевели на шашлыки задолго до появления наскальных изображений. На что Женька заметила: «Занудный ты стал Сергуша, нет в тебе полёта. Перископ хоть и мелет языком, но всегда выскакивает за пределы своей перископной глубины».

В этот раз не было даже споров: фестиваль так фестиваль, тем более надо было чем-то заняться. Лето в разгаре, а не произошло ещё ни одного стоящего события, такого, чтобы – ух! – повергло в шок местное население или хотя бы добавило адреналина в их собственное времяпрепровождение.

В день фестиваля на Залавругу были организованы специальные автобусные маршруты: приезжало много гостей, даже иностранцы, да и местные не прочь были отведать доморощенной экзотики. Захватив с собой средство от комаров, друзья направились навстречу приключениям. Никто вслух об этом не говорил, но в тайне надеялся каждый. Даже Сергушкин хотел, что бы Тимохина история не оказалась выдумкой. А Костик, который хвостом увязался за старшим братом, с нетерпением ждал, когда Степашкин познакомит его с питекантропом. «Это будет моё самое замечательное лето, – мечтал Костик, – надо будет сфоткаться на телефон с эти питекантропом, что бы утереть нос рыжему Ваське из соседнего подъезда. А то он хвастается своим знакомым подводником, который приезжал в гости к родителям, а Васька с ним устроил селфи. Подумаешь, подводник. Питекантроп в тысячу раз лучше. И потом он же будет не знакомый моих родителей, а мой знакомый, а это главнее». Уверившись, что в споре с рыжим Васькой он практически уже победил, Костик успокоился, и только иногда поглядывал в окно автобуса.

Надо ли говорить, какое нетерпение испытывал Тимоха, ведь ему представился замечательны случай убедить всех, а главное, Сергушу в том, что в этот раз он говорит правду.

Перед мостом через речку Кислый Пудас, который соединял материк с островом Большой Малинин, выстроилась огромная очередь из желающих попасть на фестиваль. Здесь каждому наклеивали на руку цветной браслет и выдавали буклет с программой мероприятия.

Большой Малинин островом можно было считать очень условно. После постройки каскада Выгских ГЭС многочисленные рукава реки Выг обмелели, а то и просто превратились в ручейки. Обнажилось каменистое дно, напоминающее о ледниковом прошлом этих мест, и перейти на остров можно было по камням, хоть справа от дороги, хоть слева, как и делали многочисленные грибники и ягодники, чтобы сразу попасть на свои заветные места. Для посетителей Залавруги построили специальный мост, который, правда, поначалу сносило ежегодно весенним паводком, но к этому году человеческая инженерная мысль победила стихийные силы природы, и мост стоял и принимал гостей. По широкой тропе острова до урочища Залавруга надо было пройти ещё около полутора километров. Здесь двигались не спеша, наслаждаясь смоляным воздухом хвойного леса, который смешивался с запахом различных трав, создавая необыкновенный аромат, который не хотелось перебивать запахом средства от гнуса, поэтому, отгоняя комаров, обмахивались заранее сорванными ветками.

На Залавруге царило веселье, похожее на смесь ярмарки и шабаша. Бойко торговали сувенирами местные мастера. То там, то здесь поднимались дымки от мангалов, и разносился аромат шашлыка. Люди в шкурах – участники местной художественной самодеятельности – с дикими воплями изображали ритуальные пляски, похожие больше на сцены из фильмов про индейцев. В сооруженных из жердей, веток и «шкур» вигвамах сидели ряженые мастера народных промыслов и изготавливали изделия из бересты, плели фенечки и обереги с бисером, рисовали в полное своё удовольствие и к всеобщей радости окружающих. В первобытном тире шли состязания в меткости стрельбы из лука и метании копья. Удачное попадание сопровождалось криками ликования, напоминающими одновременно банальное «вау!» и жуткий собачий вой. Музыкальное оформление было под стать происходящему, такое же бессистемное и абстрактное. Впрочем, молодёжи всё это нравилось. Лица их светились от получаемого удовольствия и в предвкушении «истинного праздника», который наступит ближе к вечеру. Отдельные туристические группы под предводительством экскурсоводов, перемещаясь по деревянным мосткам, расположенным на скалах с петроглифами, впитывали в себя полезную информацию о том, что и для чего хотел изобразить первобытный художник, когда тысячи лет назад, сидя на корточках, выбивал на местных камнях эти фигурки. Экскурсоводы говорили с полной убежденностью в правоте своих слов, чем увлекали слушателей, провоцируя их, самом хорошем смысле этого слова, на разнообразные вопросы.