Александр Захватов - Изумрудная книга. Сказки и рассказы

– Спасибо тебе, Эрхан, что не пожалел волшебной воды.

– Пожалуйста, уважаемый олень, – ответил Эрхан.

В этот момент из леса на цветущую поляну вышли два одноглазых циклопа трёхметрового роста. Шаман-Олень опустил рога и стал бить копытом в землю.

– Подожди, Куннэй, – сказал Эрхан, – я сам разберусь с ними.

Мальчик смело подошёл к страшным циклопам.

– Хватит воровать наших оленей, – сказал он, – или я накажу вас!

– Ха-ха-ха! – рассмеялись циклопы. – Ты же вон какой маленький, а мы большие и сильные!

Эрхан достал орешки, которые дала ему белка, проглотив их, он подошёл к большому валуну, который лежал на краю поляны, подсунул под него руку и как пушинку бросил камень в лес.

– Ха-ха-ха! – рассмеялись циклопы. – Мы тоже так можем, этим нас не напугаешь!

– Ну хорошо! – согласился Эрхан, снимая с пояса плётку. – Духи Иччи, помогите мне!

– И что ты сделаешь нам этой маленькой плёткой? – усмехнулся один из циклопов.

– Я взмахну плёткой, – произнёс Эрхан, – и у вас вырастут заячьи уши, вот другие циклопы посмеются.

Мальчик хлыстнул плёткой в воздухе, в ту же секунду на голове у циклопов появились заячьи уши.

– Ой! – сказал один из циклопов, ощупывая лысую голову.

– Что же мы теперь будем делать? – сказал другой. – В племени нас засмеют.

– Прости нас, Эрхан! – заныли циклопы.

– Хорошо, – согласился мальчик, – идите в своё племя и скажите всем остальным: кто будет нападать на стадо, у того вырастут заячьи уши.

– Мы согласны, – произнёс один из циклопов, – только как же наши уши? Мы так и останемся с ушами?

– Как расскажете в племени Абаасы-Оймага о моём предупреждении, уши исчезнут, – ответил Эрхан.

– Хорошо, Эрхан, – согласились циклопы и скрылись в лесу.

– Молодец! – похвалил мальчика Шаман-Олень. – Теперь иди домой, а я буду охранять стадо.

– Спасибо, друг! – произнёс Эрхан, обнял Куннэя и тронулся в обратный путь. Проходя горный водопад, он громко крикнул: – Спасибо тебе, живой водопад!

Ответа не последовало, только мальчик заметил, как засверкала прозрачная вода в лучах тёп лого весеннего солнца.

Проходя кедровый лес, Эрхан крикнул:

– Спасибо тебе, белочка!

Ответа не последовало, только мальчик заметил, как зашелестели кронами вековые деревья. Так Эрхан и не заметил, как вернулся в стойбище. Первым делом он направился к юрте отца. И вот чудо! Тимир сидел около юрты и мастерил упряжку для оленей.

– Отец! Ты здоров! – обрадовался Эрхан.

Тимир поднялся на ноги, обнял сына и сказал:

– Боги Иччи и твои добрые поступки помогли мне. Молодец, что не пожалел живой воды для оленя. Молодец, что наказал злых циклопов.

– Откуда ты знаешь, отец? – удивился Эрхан.

– Природа едина, – ответил Тимир, – дунет ветер, и все будут знать о твоих добрых поступках.

Жил да был в одной деревне гончар Василий. Был он искусный мастер в своём деле. Горшки да кувшины, которые он лепил, были волшебные: в жару вода в них была холодная, а в лютую стужу не замерзала. Жители деревни радовались, не нарадовались и с удовольствием приходили к Василию за глиняной посудой. Вот только не продавал мастер горшки, а менял на еду и всякую домашнюю утварь.

Так жил он и поживал, мирно да ладно, пока не прознал Кощей-злодей про волшебные горшки, уж очень Кощей любил всякие секреты, а тут такое… Превратился Кощей в обычного путника-странника и явился пред домом Василия. Василий, как всегда, занимался ремеслом, заказов у него было не счесть, даже сам царь-государь заказал у него чайный сервиз.

Кощей-злодей, одетый в обычную рубаху, с вышитыми на ней красными петухами, подошёл к дому Василия. Дверь в избушку была открыта. Кощей вошёл в дом и, увидев Василия, который лепил царский сервиз, спросил:

– Василий-мастер, а почто дверь-то у тебя открыта? Вдруг воры какие или нечисть какая?

– Проходи, путник, поди, устал с дороги, присаживайся, – ответил Василий, он оторвался от работы и вытер руки холщовой тряпкой. – Нечего у меня брать, денег у меня нет, а потому и дверь открыта, да и нет у нас в деревне воров, все люди добрые и честные. Заходи к любому, – накормят, напоят и спать уложат. Испей-ка лучше квасу моего лечебного.