Стефания Лемберг - Детство

– Вот и хорошо! Вот и молодец, Корнеева, товарищей в беде не бросают, а дружите вы или нет – это уже ваше личное дело!

И классная продолжила вести свой урок физики.

Олю я навестила без особой охоты. Зато она прыгала по квартире от радости, таская в руках толстого, малоподвижного, заросшего по самые уши белой курчавой шерсткой, щенка. Щенок напоминал маленького барашка.

– Меня просили узнать, почему ты сегодня пропустила уроки? – спросила я сурово у Оли, поглядывая на щенка. Он и вправду был здоровский.

– Да ты раздевайся, проходи, в учительницу поиграем, как раньше! – приглашала Оля.

– И я снова останусь дурой, а ты – умной? – ответила я, качая головой. – Нет уж! Бери свое домашнее задание, и я пошла. Меня Тимошка ждет!

– А мы скоро переезжаем, – сказала мне Оля в ответ с восторгом, – и я буду учиться в другой школе. Потому что моя мама выходит замуж за директора магазина, в котором работает. Поняла! И жить мы будем в центре города, а не на этой противной окраине!

– Ну что ж! Счастливого пути! – ответила я. – Так что классной передать? Ты вообще больше в нашу школу не придешь?

– Мама завтра пойдет к директору и все ему скажет, и заберет мои документы из школы. А вы оставайтесь в этой облезлой школе, дурачки и неудачники!

– Никакая наша школа не облезлая. У нас новая, светлая, современная школа! – ответила я, задыхаясь от гнева. – И где бы ты ни жила – на окраине или в центре города, – от себя ты все равно не уйдешь! Везде тебе будет плохо, потому что ты не умеешь любить людей!

Я с трудом открыла замок ее квартиры. Меня бросило в жар, пальцы вспотели и соскальзывали с кнопки замка. Только выбежав на улицу и вдохнув свежего воздуха, я немного успокоилась.

Переезд Оли происходил через месяц после нашей последней встречи. Я видела из своего окна, как Олина мама и какой-то маленький пузатый мужчина (видимо, будущий муж) дают распоряжения грузчикам, таскающим вещи в грузовую машину. Самой Оли во время погрузки вещей не было. Она появилась чуть позже, одна, без собаки. Все трое уселись в красный «Москвич», последовавший за грузовиком, и уехали.

В тот день я впервые поняла значение слов «болит душа». Она, действительно, болела. И я понимала, о чём.

А на следующий день после отъезда Оли, Вера сообщила мне о еще более ужасном её поступке: Оля равнодушно убила своего щенка. Нечаянно, ненароком наступила на него ногами, спускаясь с дивана, пока крохотное существо копошилось на полу рядом. Она наступила щенку на голову и раздавила её.

– Откуда ты знаешь? – с ужасом спросила я Веру.

– Да она сама рассказала кому-то из соседских детей, а те тоже учатся в нашей школе. Вот мы и узнали.

– Она хотя бы плакала о щенке, сожалела? Как она могла на него наступить? – сквозь слезы допытывалась я у подруги.

– Да нет, ни одной слезинки, – ответила Вера. – Рассказывала так, словно хвасталась.

– Боже, какое чудовище! А я еще подругой ее называла! – я закрыла лицо руками.

– Успокойся, – обняла меня Вера. – Человека ведь сразу и не узнаешь. Ты пожалела её, что она все время одна. Поддержать хотела. В жизнь класса вовлечь.

– А она считает нас всех дурачками и неудачниками, – выдохнула я со слезами. – Потому что мы живем на окраине города, и учимся в обычной школе.

– Мы учимся в классе для музыкально одаренных детей, – поправила меня Вера, улыбнувшись. – И вообще, забудь! Пойдем лучше сегодня по дороге домой лужи замерзшие мерить!

– Пойдем! – согласилась я, обрадовавшись новой затее.

Лунки, выкопанные для посадки деревьев, протянулись вдоль лесной тропинки, по которой мы с Верой шли домой. Вода, стоявшая в них, покрылась тонким осенним ледком. Мы с подругой решили проверить, выдержит ли тонкий ледок наш вес. И стали прыгать с разбегу на лед, перебегая от одной лунки к другой.

Прыг! Прыг! Под ногами у Веры послышался хруст и на льду появились трещинки. Она успела спрыгнуть со льда на землю.

Прыг! Прыг! А я не успела. В одной из ямок лед подо мной хрустнул и подломился, и я оказалась по колено в воде.

– Караул! Мамочки! Я провалилась! – вопила я, и звала Веру на помощь.

Подружка бросила на землю портфель и подбежала ко мне, чтобы помочь мне выбраться.

– Дурацкая затея! – сказала я Вере, когда, опершись на ее руку, вылезла на сушу. – Если я простужусь, родители снова поссорятся!

Глава 7. Костер в лесу

В другой раз я пошла проводить Веру и Настю домой после школы. Мы шли через больничный парк и вдруг увидели там, на задках больницы тлеющий костерок. Огонек от ветра медленно разгорался и уже пополз змейкой по сухой траве. А невдалеке стояли огромные металлические баки с надписью «Пропан». Что такое «Пропан» я не знала, но во мне закралось подозрение, что если огонь добежит до тех баков, то все взорвется. И я сказала девчонкам: «Девочки, надо тушить!».