Алиса Антонова - Чудесная шкатулка. Петербургская сказка

И посмотри на себя! Ты ещё не очень-то взрослая девочка, а уже работаешь не покладая рук… или ног? – Махропа запутался и задумался, потом, махнув лапой, продолжил: – Ты не бываешь дома, скучаешь по родителям, а они по тебе. Я уж и не спрашиваю, как ты страдаешь без меня! Ужасная жизнь! – кот фыркнул. – Вспомни, как мы весело резвились, когда ты ещё не ушла в свою глупую школу. А теперь тебя совсем не бывает дома, ты приходишь бледная и усталая, и тебе не хватает сил даже поиграть со мной! И всё это ради чего?! Ради того, чтобы попасть в старшую группу, стать балериной и изнурять себя ещё пуще прежнего! А затем выступать перед расфуфыренной публикой, бо́льшая часть которой ничего не понимает в твоём искусстве, а в театры ходит, чтобы показать свои наряды и украшения!

Ах, если бы ты хоть раз могла свернуться калачиком на тёплой печке у Матрёны на кухне и ощутить, как блаженство тёплым молочком растекается до самых лапок и кончика хвоста и как от этого становится так сонно и уютно, что твои глаза сами прикрываются и ты урчишь от удовольствия. Если бы ты могла хоть раз посидеть у мышиной норки и почувствовать, как острые иголочки азарта покалывают в кончиках ушей и щекочут усы. Тебе непременно надо попробовать пожить другой жизнью. Давай, попробуй! Я помогу тебе!

– Ах, Махропа! Ты, право, совсем, ну совсем ничего не понимаешь! – Лиза уже пришла в себя от первого изумления и теперь, приподнявшись на подушках, возбуждённо принялась возражать коту:

– Если бы ты знал, как звучащая музыка беспокоит меня изнутри, как сразу хочется двигаться ей в такт и сливаться с нею. Когда маменька первый раз привела меня в театр и я увидела этот огромный зрительный зал, где всё вокруг: и свет, и прекрасная публика, и мягкие кресла, и служители театра в нарядных мундирах – совершенно всё! – есть одно ожидание, ожидание чуда, которое вот-вот начнётся, – я подумала, что это и есть рай… А когда балерина начала свой танец, я забыла, где я и кто со мной… Это было счастье, Махропа! А ты предлагаешь мне ловить мышей и мурлыкать с тобой на печке у Матрёны!

Нет! Стать настоящей балериной, танцевать под эту великолепную музыку, радовать тех, кто видит и чувствует это чудо – ну, пусть, пусть не все чувствуют, – это моя мечта, Махропа! Это моя настоящая мечта. Как же я могу её предать! Мечту нельзя предавать! Но чтобы она исполнилась, надо перейти в третье отделение. Именно там готовят настоящих танцовщиц. И я всё сделала, чтобы моя мечта осуществилась! Я работала больше всех, меня хвалили чаще других, и вот… И вот оказалось, что я недостаточно хороша для старшего класса. Они не выбрали меня сразу, они сомневаются… Впрочем… впрочем, Зоя и в самом деле танцует очень славно…

Лиза заново пережила своё разочарование и готова была уже расплакаться. Кот мурлыкнул, привстал и потёрся о её локоть. Лизе удалось сдержать слёзы, и она улыбнулась коту:

– А я и в самом деле очень скучаю без тебя, Махропушка. Ты, конечно, обижаешься на меня, что я ушла в школу и редко бываю дома, с тобой. Ах, если бы меня приняли! Но теперь уж ничего не поделаешь: я сделала всё, что могла, и надо положиться на судьбу.

– На судьбу надо полагаться, когда и в самом деле уже всё сделано для достижения мечты, – промурлыкал кот.

Лиза удивлённо посмотрела на него.

– О чем ты говоришь, Махропа? Разве есть ещё что-то, что заставит господина Иогансона выбрать именно меня? – проговорила Лиза и добавила с усмешкой: – Может, ты собираешься похлопотать за меня перед главным балетмейстером? А может, даже перед самим Великим Князем, попечителем Императорского училища? И что же ты поднесёшь им в качестве высочайшего уважения к их персонам? Самую красивую дохлую мышь?

– Ты насмехаешься над моими словами, ты думаешь, я ни на что не годен?! – обиделся кот.

Он поднялся, со вкусом потянулся, потом уселся, протянул мордочку к Лизе и, понизив голос, с загадочным видом произнёс:

– Вот ты не доверяешь моим словам, а ведь я действительно знаю, как осуществить твою мечту!

– Как?! – изумилась Лиза.

Кот вернулся на своё прежнее место, разлёгся и наставительным тоном продолжил:

– А знаешь ли ты, Лиза, что бабушка твоего отца, твоя прабабушка, в молодости была фрейлиной Великой Царицы?

– Конечно, знаю; кто же этого не знает? – пожала плечами девочка.

– А знаешь ли ты, Лиза, что в те годы она оказала одну неоценимую услугу Великой Царице?