Михаил Деревянко - Праздник криптий

Павсаний отпустил их и больше не сомневался, что Клеора связана с Кинадоном.

Греки, да и весь древний мир, никогда не начинали ни одного важного дела без благословения богов. Для этого приносились в жертву животные и по их внутренностям определялись знамения. Они могли быть благоприятными или неблагоприятными. Если знамения были неблагоприятными, то жертвоприношение повторялось или переносилось. Обращались и к оракулам, вестникам богов. Наиболее достоверными считались предсказания Пифии – Дельфийского оракула. Многие народы, даже персы, посылали в Дельфы богатые дары, чтобы получить пророчества. Пифия жевала священную, возможно, наркотическую траву над испарениями, исходящими из горной расщелины, впадала в транс и выдавала изречение, над которым мудрецы долго ломали головы в попытках его разгадать.

Пока спартанцы приносили жертвы, дожидаясь благоприятного знамения, посылали гонцов в Дельфы и разгадывали предсказания, персы под предводительством полководца Мардония во второй раз захватили Афины. Никакого богатства они там не нашли. Жители города переправились на остров Саламин. Захватчикам достались лишь стены и пустые дома, которые они в бешенстве сожгли и разрушили. Стоило ли собирать миллионную армию и идти в долгий и трудный поход ради таких «сокровищ»?

Мардоний направил на Саламин посла Мурихида с предложением мира на очень выгодных условиях. От афинян больше не требовали, как раньше, «земли и воды», что означало покорность и признание власти персов. Кстати, в Спарте персидских послов посадили в колодец. Мол, там достаточно и воды, и земли. Жителям Афин уже во второй раз предлагали остаться свободными и взять столько земли, сколько те захотят. Мурихид выступил перед афинским советом. Один из его членов Липид то ли по сговору с персами, то ли потому, что так считал, предложил вынести вопрос на народное голосование. Совет побил Липида камнями, а народ, узнав о случившемся умертвил жену и детей Липида. Такова была ненависть и непримиримость афинян к захватчикам, разорившим их страну, и так опасен гнев толпы. Врозь люди никогда бы не решились на подобные действия.

И все же угроза заключения мира между персами и афинянами не могла не встревожить спартанцев. После первого предложения Мардония они направили к афинянам посольство и получили ответ: «ни на земле, ни под землей не сыскать столько золота, чтобы афиняне согласились предать свободу греков». После визита Мурихида, которого отпустили живым, афиняне направили в Спарту полководца Аристида с требованием скорейшей военной помощи. Больше медлить было нельзя. Жрецы возвестили о благоприятных знамениях, и спартанская армия выступила в поход. Впереди войска несли пламя жертвенного костра в качестве символа, что боги благословили выступление спартанцев. Из всей Эллады только у Спарты был такой обычай.

На войну лаконцы шли, как на праздник. Прощай жизнь впроголодь. Прощай недосыпание от непрерывных упражнений в военном искусстве, испытаний и состязаний, которыми была заполнена жизнь спартанцев в мирное время. Позади лишения и невзгоды. Впереди победы и лавры. Воинам позволили умыться, расчесать длинные волосы и умаслить тело благовониями, разрешили надеть красные плащи, чтобы противник не мог видеть крови на одежде раненого спартанца. В походах гоплитов сопровождали легковооруженные илоты, которые делали все возможное, чтобы отличиться и получить желанную свободу. Под звуки флейт армия, гремя коринфскими щитами, бодро маршировала во главе с Павсанием. Войско должен был возглавлять один из царей, но Леонид пал при Фермопилах, пытаясь преградить вторжение персов в Элладу, а его сын был слишком юн. Павсаний в качестве опекуна юного царя возглавил поход. Полководца сопровождали два эфора, призванные оценивать действия наварха, и несколько оруженосцев. Их численность ограничивалась трестами всадниками, но Павсаний, используя свой авторитет, значительно увеличил численность своей охраны.

И все же появление в свите Павсания двух новых воинов не могло остаться незамеченным. Особое любопытство вызвала «Малышка», как сразу прозвали могучие лаконцы хрупкого оруженосца Аримнеста. Они, конечно, не догадывались, что Малышка и есть девушка. Тут имелось ввиду совсем иное. В спартанской армии не было гетер, а приветствовались интимные отношения между воинами. Считалось, что любовники лучше защищают друг друга в бою. Поэтому лаконцы не сомневались, что Аримнест влюблен в своего миловидного оруженосца, и нисколько не удивлялись их частому уединению.