Шарль Перро - Сказки / Contes de fées

Король, действительно, спросил косарей, чей это луг?

– Господина маркиза Карабаса! – отвечали они в один голос. (Угроза Кота их напугала.)

– У вас хорошее состояние, – заметил король маркизу Карабасу.

– Да, государь, – отвечал маркиз, – этот луг даёт мне весьма порядочный доходец.

А Кот всё бежит впереди. Встречаются ему люди на жатве; он и говорит им:

– Эй вы, жнецы! Если вы да не скажете, что все эти хлеба принадлежат господину маркизу Карабасу, – смотрите у меня: – всех вас в порошок истолку!

Король, проезжая через несколько времени, пожелал знать, чьи это видны хлеба?

– Господина маркиза Карабаса! – отвечали жнецы.

И король порадовался этому вместе с маркизом.

А Кот всё бежал впереди кареты и всем, кого только ни встречал, наказывал одно и то же. Король был изумлён громадностью состояния господина маркиза Карабаса.

Наконец Кот прибежал в прекрасный замок, принадлежавший Людоеду, который обладал нигде не виданными богатствами, ибо все земли, чрез которые ехал король, составляли угодья этого замка.

Кот, который имел осторожность предварительно навести справки о том, кто такой этот Людоед и какие за ним водятся таланты, попросил позволения представиться ему, говоря, что он не смел пройти мимо замка, не явившись к нему на поклон.

Людоед принял его так вежливо, как только Людоед может, и пригласил садиться.

– Сказывают, – вдруг брякнул ему Кот, – что вы имеете способность обращаться в разных зверей; что вы можете, например, перекинуться львом, или слоном?

– Это правда, – басом отвечал Людоед, – а чтобы показать тебе моё искусство, вот, смотри, я перекинусь львом.

Кот так испугался, видя перед собою льва, что сейчас забежал на крышу, – не без труда и не без опасности, по причине своих сапогов, ибо в сапогах весьма неудобно ходить по черепице.

Когда Людоед принял человеческий образ, Кот спустился с крыши и признался, что он был в большом страхе.

– Сказывают ещё, – заговорил опять Кот, – но уж этому я не верю, будто бы вы умеете обращаться в самых маленьких зверьков, можете, например, перекинуться крысою или мышью. Откровенно скажу вам, я считаю это несбыточною вещью.

– Несбыточною! – заревел Людоед. – А вот увидишь.

И в ту же минуту он перекинулся мышью, которая забегала по полу.

Кот как только её увидел, так сейчас бросился на неё и съел.

Между тем король, заметив мимоездом прекрасный замок Людоеда, пожелал в него войти.

Кот услышал стук экипажей по подъёмному мосту, кинулся навстречу и говорит королю:

– Милости просим, ваше величество, в замок господина маркиза Карабаса.

– Как, господин маркиз! – вскричал король. – И замок этот принадлежит вам? Ничего не может быть красивее двора и строений, посмотрим комнаты, если позволите.

Маркиз подал молодой принцессе руку и последовал за королём, который шёл впереди. В большой зале их ожидала великолепная закуска, приготовленная Людоедом для своих приятелей, которые собирались навестить его в этот самый день, но не посмели войти, узнав, что в замке находится король.

Короля очаровали добрые качества господина маркиза Карабаса (подобно тому, как принцессу они свели с ума). Видя, каким маркиз обладает несметным богатством, король хватил пять-шесть стаканов вина, да вдруг и говорит:

– Не хотите ли, господин маркиз, быть моим зятем?

Маркиз с великими поклонами согласился на такую большую честь и в тот же самый день обвенчался на принцессе.

Кот зажил большим барином и уж больше не ловил мышей, разве иногда для развлечения.

Жил-был один дворянин и женился он вторым браком на самой гордой и самой высокомерной даме в свете. Она имела от первого мужа двух дочерей, которые во всём на неё походили. Дворянин тоже имел уже дочь – доброты и кротости беспримерной: характером далась она в свою покойную мать, которая была редких качеств.

Едва успели отпраздновать свадьбу, как мачеха уже показала свой нрав: стала гнать падчерицу, добрые свойства которой выказывали недостатки её дочерей в ещё более гнусном виде.

Она заставила её справлять в доме самую чёрную работу. Падчерица и посуду мыла, падчерица в покоях барыни и барышень и полы натирала. Спала она под крышей, на чердаке, на соломенном тюфяке, тогда как сёстры её жили в комнатах с паркетными полами, где стояли самые модные кровати и венецианские зеркала, которые отражали их от головы до пяток.