Николай Антипов - Край человечества

Прошло еще минут пять прежде чем Александр взял себя в руки и поплелся за своим двойником. Вернее, это ж я его двойник. Даже не его, он-то моложе этого "Сашка́". Видимо, тот и есть настоящий… Но как? Если я клон, то кто этот тощий? Капсула же одноразовая… Что здесь вообще происходит?!

Пока они шли, Александр начал потихоньку приходить в себя и заметил другие странности леса помимо цвета. Здесь совершенно не было травы, но рос какой-то мох, как на севере, только серо-фиолетовый, хотя и было довольно тепло и очень даже сухо. Всюду по земле тянулись тонкие и гладкие отростки. Наверное, корни, – подумал Александр. Листья местных деревьев – или огромных кустов? – были здоровенные, как у пальм, но по форме напоминали папоротники. Их опавшие гигантские бордовые собратья застилали практически всю землю вокруг. Александр отметил, что с тропинки, по которой его вел Гуревич, листья были аккуратно убраны. А еще было очень тихо. Ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Разве что листья шумели на слабом ветру.

– Гуревич? А как ты меня так быстро нашел?

– А ты как думаешь? – ухмыльнулся провожатый и со зловещим лицом добавил, – Я все про тебя знаю.

Клон бросил взгляд на шедшего за ним Александра. У того на лице смешивалось смущение, непонимание и вновь пробуждающейся злости. Глядя на это лицо, Гуревич все же смягчился.

– Ладно, извини. Сам бешусь, когда они так делают.

Александр шумно выдохнул и сконцентрировался на дороге. Под действием адреналина к вершине холма он поднимался напрямик. Сейчас же они свернули к более пологому спуску, из-за чего идти пришлось дольше. Это время позволило Александру пусть и не полностью осознать, но хоть немного принять весь груз той мысли, что это все вокруг – другая планета! Он начал принюхиваться, задерживать дыхание, а затем, наоборот, дышать чаще, пытаясь уловить что-нибудь другое, что-то новое.

– Ну что, чувствуешь разницу? – с ухмылкой поглядывая на Александра через плечо, спросил Гуревич.

Александр не знал. Он сорвал веточку с ближайшего куста и, повертев ее в руках, сказал:

– Какое-то все обыкновенное… Только цвета немного другие. Помню, дома кленовые листья осенью такие же алые были, но никогда не видел такого равномерного цвета. Все-таки обычно они местами желтые, коричневые… А тут просто алые.

– Все пытаются поначалу отличия найти, но только про листья эти и говорят. Еще про звуки непривычные. А вот воздух и не отличить. Многие думают, что это потому что мы появились здесь. Хотя может, наш.., – Гуревич запнулся, и тут же добавил, – Ладно, потом все.

– Многие пытаются, ты говоришь? – Александр не отступал, – И много вас… нас здесь?

– Хм, человек 30. И ты все-таки подожди с вопросами до лагеря, там Сашок ответит. А то и Скай, может он продрых уже.

Вновь погрузившись в себя, Александр продолжил оглядывать окрестности. Скай? Что за Скай? И он говорит, "Многие думают". Разве могут думать только многие, а не все, если мы одинаковые? Вон, Гуревич точно знал, куда я прибегу. Если уж кто-то что-то подумал, то и все остальные подумали так же.

Погрузившись в размышления, Александр не сразу заметил, что лес заканчивается. У кромки их встретила небольшая группа практически одинаковых людей, от лиц которых у Александра вновь пробежали мурашки по спине. Во главе группы стоял тот самый, которого Гуревич называл "Сашок". Он и задавал Александру вопросы после пробуждения.

– Ну как, успокоился? – улыбнулся он, потирая покрасневшую щеку, – Идем тогда, дружище, потолкуем. Пора мне тебе разъяснить, что здесь происходит.

***

За сорок лет до того, как очередной Александр Гурской открыл глаза, космонавт с лычками старшего лейтенанта и нашивкой на груди "Александр Гурской" успешно приземлился на Глизе 667 С с, второй по счету планете от звезды Глизе 667. Полет прошел успешно. Александр превосходно, насколько это возможно, справился с тяготами двухлетней изоляции. Он много читал, несколько раз пересмотрел всю, достаточно обширную, кинотеку корабля. Ежедневно выполнял физические упражнения – как для общего поддержания формы, так и для сохранения самодисциплины. Для той же цели он еженедельно проводил полную диагностику систем. Изучил каждый винтик, всю корабельную документацию, от технической и кибернетической до медицинской. Разобрался даже в нюансах программного кода автопилота (хотя это, вообще-то, противоречило инструкции).

Было непросто, но Александр – хороший боец. Каждый день полета, от первого до последнего, он концентрировался на своей миссии. Самой важной миссии в истории человечества.