Татьяна Короткова - Любящее сердце. Рождественская сказка

– Прошу вас, входите, грейтесь!

– Вы меня чуть в ледышку не превратили! – проворчал Этьен, снимая шляпу и стряхивая с себя гору снега, лютня за его спиной при этом жалобно всхлипнула, – Это ведь трактир, я не ошибся?

Адель схватила его шляпу и устроила ее сушиться на каминной полке, потом быстро раскочегарила неостывшие угли и подбросила в разгоревшийся огонь поленце. Камин запылал.

– Так почему же вы, хозяюшка, не открывали? – Этьен так продрог, что не мог разжать окоченевшие руки в рваных перчатках.

– Что вы, я простая служанка, – рассмеялась Адель, – Давайте, я просушу вашу шубу. И, прошу вас, грейте руки у камина! Хотите, я сделаю грелку?

– Шубу? – удивился парень и стал расстегивать непослушными пальцами единственную пуговицу своего плаща, который носил и зимой и летом.

Адель бросилась ему помогать.

– Кхе-кхе! – услышал Этьен за плечом, обернулся и лишь тут заметил Пита – тот уютно устроился с пледом в кресле-качалке.

– Спроси про девочку, болван!

Наконец, Адель помогла гостю снять плащ и растянула его у камина – сушиться. Этьен разглядывал убранство трактира.

– А разве она тебя не видит? – тихо спросил у Пита парень.

Кот жалобно мяукнул из-за ситцевой занавески.

– Успокойся, не видит. Да, похоже, она сейчас вообще не видит никого, кроме тебя, – хохотнул Пит.

И тут в его руке появилась трубка, он вставил ее в рот, затянулся, кашлянул, скривился – и трубка исчезла.

– Всю жизнь хотел попробовать разные такие штуки, – скромно сообщил Пит Этьену, – Должна же быть и для меня хоть какая-то польза в этом деле.

– Не злоупотребляй! – строго сказал Этьен, и Адель обернулась к нему с готовой улыбкой.

– Что вы сказали, сударь?

– Я сказал: не хочу злоупотреблять твоей добротой, – выкрутился Этьен, кивнув на свою одежду.

– Что вы! – воскликнула девушка, – Для меня это в радость!

Этьен положил лютню на лавку. И тут Адель потерла лоб, силясь вспомнить, и сразу вспомнила! Потому что вдруг взглянула на гостя и щеки ее порозовели! Это был тот самый менестрель, что спас ее сегодня из-под лошадиных копыт! Немудрено, что она не узнала его сразу – в трактире стоял полумрак.

– Так. И где же девочка? – спросил Этьен и зевнул.

– Какая девочка? – поинтересовалась Адель, теперь она отчего-то уставилась на свои ноги в штопаных-перештопанных чулках – забыла надеть башмаки!

– Ну, та, что шлет Юлемандену человечков за столом, – проговорил Этьен, его разморило у камина, захотелось поесть, а, может, даже и поспать.

Адель так удивилась, что уставилась на Этьена широко открытыми глазами. Она никогда, ни одной живой душе на свете, не рассказывала про свои письма датскому рождественскому волшебнику!

– Сударь, а как вы узнали, что я… – начала, было, она, и запнулась. Покраснели даже уши.

Тут Пит хлопнул себя по лбу, вскочил с кресла и – фьють, уселся на каминную полку прямо перед Этьеном и потряс перед ним детским рисунком с неуклюжей подписью: «Адель».

– Эй, парень! Это она и есть! Просто выросла!

И Этьену тут же спать расхотелось. Он кинул взгляд на Адель, потом – на рисунок, потом – опять на Адель. Кажется, девушка смущена…

– И кто здесь болван?! – прошептал Этьен Питу.

Тот пожал плечами и – фьють – вернулся в свое кресло.

– Мое дело – маленькое. Так что выкручивайся сам, – злорадно хихикнул Пит.

Кресло под ним скрипнуло. Кот опять жалобно мяукнул, на этот раз от того, что увидел мышь. Серая удивленная мордочка выглянула из щели в полу. Мышь быстро перебежала к столу, явно дразня кота, который не смел сейчас сунуть носа из-за занавески, и рванула на кухню. Благо, трактирщица дверь оставила приоткрытой.

На кухне послышался грохот кастрюль.

– Мяу! – возмущенно пробасил кот и сделал попытку выйти из своего укрытия.

Но Пит так зыркнул на него, что кот попятился назад.

А в Ледовом дворце за всем, что происходило в трактире, азартно наблюдали рождественские волшебники. Ведь, как я вам уже говорила, у них был шар, с помощью которого можно заглянуть в любой город и в любой дом, да что там – в любое сердце! Но сердце Этьена пока представляло собой загадку. Чего же в нем больше: легкомыслия или доброты?

Так что волшебники смотрели в шар, плотно рассевшись на сдвинутых скамейках – кто с попкорном, кто с конфетами, а кто и с чем посущественней.

– Совсем твой помощник распоясался! – сказал Юлемандену Микулаш, – Ты его зачем туда послал? Для работы. А он что? Сидит в кресле, прохлаждается! Того гляди, уснет!