Соня Саарви - Я ищу Новый год

Где жуки и, допустим, стрекозы – это не какие-то там глупые букашки, а сложно устроенные организмы. Где можно посмотреть, как выглядят микробы. Как делятся клетки и питается улитка. Можно подолгу рассматривать разных животных и птиц. Можно путешествовать по разным странам – и даже по Космосу.

Ещё в том волшебном секретере есть разные интересные штуки из прежних времён. Блестящие колбы с пробирками, как у настоящих волшебников. Есть одна совсем странная колба с кучей стеклянных трубочек, которые торчат во все стороны. И непонятный прибор с циферблатом и маленьким колёсиком внизу. Рядом – старинная лупа. Удивительные чертёжные инструменты в деревянной коробочке с бархатом. Старые краски в тюбиках. Папины рисунки, которые почему-то пахнут хлебом. А ещё там есть сломанный фотоаппарат, альбомы с фотографиями. И толстенная пачка открыток. Бабуля говорит, эти открытки начали копиться ещё до того, как родились наши мама и папа.

И вот сейчас мама достала эту увесистую пачку и плюхнула на середину стола. Потому что Лёке велели принести в школу открытки на новогоднюю тему. Мама с Лёкой забрались на диван. Бабуля пила чай в своём любимом кресле. Я тут же устроилась вместе со всеми.

«А уроки?» – спросила мама. «Я всё», – сказала я. А что, осталось только повторить правило по русскому. И вот мы принялись за открыточную башню.

Бабуля отпивала чай, брала по одной карточке, читала надписи и рассказывала. Про то, как они жили в Сибири после войны. Какие там холодные зимы – холоднее, чем у нас. Как переехали потом в наш город. Про комнату в гостинице, в самом центре. Они там не гостили, а просто жили. И бабуля качала головой, когда об этом рассказывала. А я думала: это же интересно. Весело. Как стирали в тазике, а бельё вывешивали в длиннющем «общественном» коридоре. И про маленькую маму интересно, как она каталась по этому коридору на деревянном самокате. И играла с мальчишками в заштопанный мяч, когда их почему-то не пускали на улицу.

И как они уронили мяч из окна и попали в какого-то очень важного дяденьку. А дяденька оказался весёлый и никого не наказал, только маме от бабули попало. И про Банный день. Про горячую воду, которую котельная грела раз в две недели. И во всём коридоре тогда от пара стоял настоящий туман. И они готовились к банному дню, как к празднику. А потом везде, по всему общежитию, висело бельё, и здорово было сидеть в полотенце, и сохнуть, и ужинать вкусной картошкой с чаем и чёрным хлебом.

А мы пока выбирали из этой стопки новогодние открытки и делили на кучки.

В первой кучке были совсем старые. Чёрно-белые или раскрашенные от руки. Мама сказала, что они самые ценные, потому что это – уже история. И их никуда носить нельзя.

Во второй кучке по открыткам скакали олени, бродили рыси, крались лисицы. На еловых лапах сидели пушистые белки. А в снегу притаились зайцы с блестящими глазами. Солнце пробивалось сквозь лесное кружево. Свиристели и снегири клевали рябину… Нам с Лёкой эти открытки нравились больше всего.

Рядом была стопка с ёлками и свечами. Шарики, дождик и мишура напомнили о чём-то уютном.

В третьей кучке были Снегурочки и деды Морозы. Снеговики, фигуристы, олимпийский мишка, и космонавт. И разные смешные зверята, которые дарят друг другу подарки.

И была ещё одна кучка, в которую мы собирали всё, что не вошло в предыдущие.

Я смотрела на это расписное богатство, смотрела… И вдруг подумала: вот бы самой нарисовать открытки всем нашим. Несерьёзное, конечно, занятие для человека в одиннадцать лет. Зато ни у кого таких больше не будет. И потом. Было в этом вечере с открытками что-то сказочное. А что – никак не понять.

Мама достала из сумки какую-то блестящую трубочку. Сплюснула руками с концов, взяла за подвеску, и вдруг оказалось, что это фонарик из зеркальной плёнки. Был вечер. Свет люстры заставил фонарик сверкать и переливаться. Рыжий Тима с висячими, как у собаки, ушами запрыгнул на кресло и тронул фонарик лапой. По комнате полетели искры.

– А мы такие ещё в садике делали, – неожиданно для самой себя сказала я. – Только не блестящие.

– А как? – тут же встрепенулась Лёка. – Ну ка-ак?!

– Ой, вы будто не делали?

Лёка сжала кулаки и приготовилась разобраться со мной по-свойски.

– Настя, не дразни сестру. Расскажи. А лучше покажи.