Фарида Мартинес - Счастье на дне оврага

Надя угадала мысли отца: сейчас им предстоит унизительное ожидание самого последнего такси, от которого все отказались из-за дряхлости автомобиля, или маловероятной бесплатной попутки. Девушка сбросила оттягивающий плечи рюкзак и уселась на чемодан. Делать было нечего, и она стала рассматривать окружающую их панораму: пустая площадь с редкими скамейками и клумбами цветов, старинное двухэтажное розовое здание вокзала, вытянутое по фасаду, неприметное здание автовокзала рядом, а дальше – линии электропроводов, пересекающие высокое летнее небо, и ни одной многоэтажки, ничего интересного, на чем мог бы остановиться взгляд, привыкший к городскому пейзажу.

Время шло. Постепенно площадь опустела – ждать бесплатную птицу счастья казалось все большим безумием.

Первой, как, впрочем, и всегда, не выдержала Надя.

– Может, мы все же как-нибудь двинемся в сторону дома? Или так и будем тут сидеть как бомжи?

– Вон, приехал наш транспорт, – проворчал Иван Анатольевич, указав на автобус, как раз подъехавший к автовокзалу. – На него у нас денег хватит.

Усталое семейство молча погрузилось в автобус и так же молча доехало до остановки «Абдулково». Автобус укатил дальше по шоссе, оставив угрюмых путешественников на перекрестке, от которого до деревни вели еще добрых полтора километра грунтовой дороги. Не обремененный ношей путник проделал бы этот путь за каких-нибудь десять-пятнадцать минут. Но Перовы, к их сожалению, такими путниками не являлись, однако выбора у них не было.

Минуту спустя по грунтовой дороге, ведущей в деревню, шли четыре человека, нагруженные рюкзаками и сумками, словно вьючные животные. В придачу они волочили за собой чемоданы, чьи крохотные колесики были готовы разлететься в любой момент от тряски по неровной поверхности и беспрестанно попадавших под них камней. Одежда троих представителей семейства Перовых уже после ночи в поезде утратила свежий вид: серый хлопковый спортивный костюм Ларисы Андреевны смялся и вытянулся на коленях; и без того широченные штаны Паши растянулись еще сильнее и теперь висели на узких бедрах, выставляя напоказ белую широкую резинку трусов каждый раз, когда парень нагибался, чтобы поставить сумку на землю и дать рукам передохнуть; темные узкие джинсы, черная короткая футболка и повязанная вокруг талии олимпийка Нади покрылись белыми ворсинками от поездного постельного белья. И только синтетический спортивный костюм Ивана Анатольевича, предусмотрительно выбранный им для подобных случаев, выглядел таким же аккуратным, как и в самом начале путешествия.

День клонился к вечеру. Солнце огненным шаром повисло над лесом, видневшимся вдали. Майские холода давно прошли, и к началу июня погода наконец установилась мягкая и приятная. Свежий ветер донес до путников запахи травы и коровьего навоза, которые Надя помнила еще с прежних приездов в деревню и ни при каких обстоятельствах не спутала бы ни с чем другим. Вдали, за деревьями, показались потемневшие от времени крыши домов. Похоже, купе поезда было для них последней роскошью, которую отец смог себе позволить.

Прелести деревенской жизни, которые Надя упрямо гнала из своих воспоминаний и предпочла бы никогда больше не пересекаться с ними, не заставили себя долго ждать: впереди показалось густое коричневое облако пыли, сопровождаемое глухим топотом множества тяжелых копыт и протяжным ревом.

«Только этого не хватало!» – удрученно подумала Надя, поморщившись от отвращения. В ушах зазвенел издевательский смех одноклассников, показывающих на нее пальцами. Если бы кто-то из знакомых и вправду увидел ее, идущую по свежим коровьим следам, то позора на всю оставшуюся жизнь было бы не избежать. Надя сглотнула ком, подступивший к горлу.

Внезапно послышался приближающийся звук мотора, и путников обогнал серо-зеленый УАЗик. Его мощные колеса подняли в воздух клубы дорожной пыли, едва успевшей осесть после прошедшего стада. И без того донельзя раздосадованная, Надя демонстративно закашлялась и принялась сердито махать рукой перед носом. УАЗик проехал несколько метров и вдруг резко, со скрипом остановился. Дверца шумно распахнулась, и из машины выпрыгнул мужчина лет сорока, среднего роста, со светлыми слегка вьющимися волосами, в бежевом льняном костюме. Он широко улыбался, поджидая семью Перовых.

– Неужто сам Иван Анатольевич пожаловал? – произнес он приятным голосом.

– А, привет, Артем, – медленно изрек Иван Анатольевич, остановившись. Он с нескрываемым презрением оглядел мужчину, затем педантично поправил очки, достал из кармана аккуратно сложенный платочек и протер их. В отличие от водителя УАЗика, встреча, по всей видимости, не доставила ему удовольствия.