Катя Степанцева - Встретимся на Плутоне

Уложив салат слоями в глубокую миску, я поставил его на окно. Темно уже, в доме напротив свет в окошках, у кого-то мелькали картинки в телевизоре, кто-то до сих пор не разрядил елку, ничего, что март на улице, а кто-то явно развел огород на окне, о чем свидетельствовала насыщенно-розовая подсветка. Взгляд скользнул с окон дома напротив к подъездам, а от них к парковке, там возле фонаря стояли двое. Ветер развевал волосы женщины, и белая юбка ее колыхалась на ветру, как будто эта женщина не на земле стояла, а плыла на корабле. И все вокруг нее колыхалось и волновалось. «Как будто в бурях есть покой…» 1 1 М.Ю. Лермонтов «Парус» – вспомнилась строчка из школьного стихотворения.

Я вернулся к холодильнику. Мама рассказывала, что в детстве очень любила бутерброды-кораблики. Причем они не выглядели как-то особенно, просто хлеб, масло, сыр. Почему они назывались корабликами? Я достал масло, медленно намазал его на хлеб. А потом вытащил квадратики сыра в индивидуальной упаковке, снял ее с одного кусочка, нанизал его на зубочистку, расправил и поставил этот парус на хлеб с маслом. Маслиной украсил. Будет толстенький моряк.

Скрипнул ключ в замочной скважине, а потом завозился, заскрежетал радостно. Я бросился встречать маму, наверняка ведь устала с работы.

Она пришла не одна. Пряча глаза, за ее спиной стоял мужик, он снял обувь и поставил ее возле обувницы, деликатно кашлянув. От неожиданности я попятился и врезался в дверной косяк. Мужик как мужик. Одет опрятно: из-под синего свитера виднелся светло-голубой воротник рубашки, на ногах джинсы и черные носки. На руке часы. И кольцо.

– Никитка, ты чего не спишь? – весело спросила мама.

– Так я… э-э-э, тебя ждал.

– Так вот ты какой, – сказал мужик и протянул руку. Пожал крепко, по-мужски. Похлопал меня по плечу, замялся, не зная, куда девать руки.

– Иди ложись, а мы на кухне посидим, нам есть о чем поговорить. – Мама потащила мужика на кухню, даже не объяснив, кто это и как его зовут.

Я демонстративно взял ведро под раковиной, решительно подошел к столу и сгреб все бутерброды и салат в мусорку.

– Ничего себе восстание пупсиков, – отметила мама, а потом, как бы извиняясь, сказала мужику: – Не обращай внимания, небольшой бунт на корабле.

Я хлопнул дверью своей комнаты и упал на кровать. Не покидало чувство, что я веду себя как истеричная девчонка, но что мне делать? Устраивать скандал еще более не по-мужски.

Я лежал один в темноте и долго не мог сомкнуть глаз. Во-первых, не верилось, что мать так легко забыла все, что с ней было совсем еще недавно: ревность, побои и совершенно дикие условия жизни в полной зависимости от другого человека; во-вторых, не верилось, что я ничего не сказал сейчас. Снова ничего не сказал и ничего не сделал. Как тогда. Но имею ли я право приказывать ей? Устроить скандал, выгнать этого человека, поставить ее перед выбором: или он, или я?

Черной дырой разрасталась в груди тревога. В нашем доме снова не пойми кто.

Пошлая Молли «Контракт»

Из кухни слышались голоса и доносился запах кофе с молоком. Родители говорили громко, мама, волнуясь, перебивала отца. Я прислушалась, пытаясь понять, о чем такой оживленный спор.

– Почему они слушают песни группы «Пошлая Молли»?

– А что там за песни?

– Ну… всякие пошлые…

– А почему мы в их возрасте слушали «Красную плесень»?

– В их возрасте?

– Ну… плюс-минус. И ведь выросли хорошими людьми.

– Плюс-минус.

Понятно. Родители решили послушать мой плей-лист 2 2 Плей-лист Вари в конце книги . Я медленно сползла с кровати и просочилась в ванную комнату, включила воду потихоньку, чтобы родители не сразу заметили мое присутствие. Но дослушать разговор не удалось, он, видимо, сам собой сошел на нет. После чистки зубов и умывания я снова перетекла в свою комнату и долго копалась в шкафу, пытаясь найти хоть что-нибудь нормальное в своих шмотках, но все, что там находилось, жутко не нравилось. Все было старое и сто раз уже ношеное, и если раньше меня это ничуть не смущало, то теперь все изменилось. Как идти в школу в обносках, когда там он?

Раньше я бы сразу позвонила Нике, и она бы уж точно посоветовала что-нибудь или притащила что-то свое. Но сейчас звонить нельзя. Засмеет. Да и, похоже, он ей тоже очень понравился. Хотя… Она не раз говорила: «У нас вкусы разные». Конкурировать с Никой мне казалось глупым и совершенно бесполезным делом, оставалась надежда, что ее симпатия мне только показалась. Я восхищалась ее тонкими чертами лица, длинными густыми ресницами, словно наращенными. Восхищалась ее густыми русыми волосами. Хотя у меня самой были не менее густые светло-русые волосы до лопаток.