Татьяна Осипцова - Сыщик с косичками

Выйдя из библиотеки, ребята не сговариваясь направились к скамейке, на которой вчера обсуждали план расследования.

Усевшись, Ника выдернула у Лёвки из подмышки книгу и раскрыла ее.

– Стихи? Ты что, стихи любишь? – поразилась она.

– Не люблю я никаких стихов, – недовольно буркнул Лёвка. – Елена Васильевна на лесенку залезла, там одинаковые книги стояли. «Что, – говорит, – ты хочешь, стихи или новеллы?» А я понятия не имею, что за новеллы такие, поэтому и сказал: стихи.

– Вот и читай! – рассмеялась Ника, возвращая ему книгу. – Адрес я узнала. Камышовая, дом 12.

– Это на окраине, там дома частные.

– Пошли, посмотрим? – предложила Ника.

Лёва деловито кивнул.

Камышовая улица оказалась тихим, даже сонным местом: ни машин, ни пешеходов. Дома прятались в глубине садов за заборами. Некоторые из заборов были новые, высокие и глухие, другие попроще – старые, сетчатые. Нужный ребятам дом оказался как раз за таким забором.

– Повезло, – выдохнул Лёвка, разглядывая приземистое белое строение с двумя входами. – Понастроили новых домов, загородились, чтоб никто к ним не заглядывал. Этот дом совсем старый.

– И, похоже, на две семьи, – разглядывала участок Ника. – Смотри: слева огород, а справа только деревья и цветы. Слева – ни травинки, справа – газон. Значит, разные хозяева.

Брату ее рассуждения показались вполне логичными. Ребята несколько раз прошли туда-сюда вдоль забора. На участке никого не было видно.

– Дурацкая улица, – огляделся Лёвка. – Следить неоткуда. Ни ларька, ни магазинчика.

Ника тоже посмотрела по сторонам. Спрятаться действительно было негде, разве что…

– На то дерево можешь забраться? – указала она на старую акацию, одиноко стоявшую по другую сторону улицы наискосок от дома, где жил подозрительный Холодов.

– Легко! – побежал на ту сторону Лёвка и через полминуты уже сидел на суку среди листвы, болтая ногами.

– Найди местечко поудобнее, чтоб можно было долго наблюдать, – задрав голову, посоветовала Ника.

– Сейчас.

Ловко, как обезьяна, он перебирался с ветки на ветку, пока не нашел сдвоенный сук и не устроился почти как в кресле.

– Участок хорошо видно? – спросила снизу девочка.

– Как на ладони! – ответил Лёва.

– Погоди, я посмотрю, не заметно ли со стороны дома.

Ника перешла улицу, прошлась вдоль интересующего их участка и вернулась под старую акацию.

– Совсем не видно, – сообщила она и приказала: – Слезай.

Лёвка мигом скатился с дерева.

– А следить?

– Надо подготовиться. Воды прихватить – вдруг долго сидеть придется? И бинокль.

– У меня нет.

– Зато у меня есть, папин. Вернее, дедушкин. Побежали, – махнула она головой в сторону дома, и понеслась. Лёвка изо всех сил рванул за ней. Длинноногая Ника бегала здорово, ему лишь иногда удавалось ее догнать.

Дома Ника сначала прошла на кухню, взяла там небольшую бутылку питьевой воды. Затем они подставили стул к высокому шкафу в коридоре, и с его верхней крышки Ника с трудом выудила за ремешок слегка запылившийся черный кожаный футляр большого морского бинокля.

– Зэковская штука, – достав бинокль, восхитился Лёвка, и тут же поднес его к глазам. – Не видно ничего…

– Слишком близко, – Ника отобрала у него бинокль и засунула обратно в футляр. – Он сильно увеличивает, надо вдаль смотреть. Только ты с ним осторожно, не роняй ни в коем случае.

– Не учи ученого, – отмахнулся Лёва, вешая бинокль на шею.

– И не вздумай с телефоном своим играть. Твоя задача – безотрывно наблюдать за домом.

– Да понял я, понял, – нетерпеливо ответил Лев.

Он уже взялся за ручку двери, когда из комнаты выглянула Рита.

– Лёвка! – обрадовалась она.

– Привет, Рит, – буркнул кузен. – Некогда мне. Я пошел.

Когда дверь за ним захлопнулась, младшая сестра удивленно уставилась на старшую.

– Чего это он на минуту? И зачем ты ему папин бинокль дала?

«Вот ведь глазастая, все заметит», – недовольно подумала Ника, хотя удивляться тут было нечему. Ритка обладала способностью замечать все до мелочей. Если мама, папа или Ника искали какую-то вещь, достаточно было спросить у Риты, где она ее в последний раз видела, и вещь тут же находилась.

– Так зачем Лёвке бинокль?

Ника молча прошла в комнату.

– Папе скажу, и маме, – злорадно пообещала ей в спину младшая сестра.

– Ябедничать нехорошо, – нахмурившись, обернулась Ника.

– Зато правду говорить хорошо! – парировала Ритка.

– Ну ладно! – сдалась Ника. – Только никому ни слова – это тайна. Обещаешь?