Мария Вайнберг - Хороший подросток

Вильяму нужно было побыстрее завести карту и выпроводить друга. Ему не хотелось, чтобы Альберт встретился с его братом, который мог вернуться домой в любое время. Логан не возвращался уже почти две недели. Достаточно было видеть пьяного в стельку отца, развалившегося посреди гостиной на голом полу. Такая, казалось бы, привычная картина для нежной натуры Художника могла быть далеко не самой приятной. А больше всего Пи хотелось избежать разговоров об их отношениях. Долгое отсутствие Альберта оказалось слишком томительным для него и ночные разговоры, выходящие за рамки дружбы, давали надежду на отношения, которые так же и пугали. По возвращении они будто бы забыли об этом, и Вильям решил, что это просто временное помутнение. Но все эти проявление заботы ковыряли только что зажившие раны.

– Напоминает ночной Токио, – мечтательно произнес Альберт, опираясь бедрами о край стола и засунув руки в передние карманы брюк. Слегка опустив голову, он наблюдал за задумчивым лицом Вильяма. Внутри разлилось тепло. Ему нравилось то, что они разные. Он бы отдал все, чтобы подобные моменты стали обыденными. Без боязни косых взглядов, без возможности быть избитыми. – Жаль, что родители не любят Азию. Мне бы хотелось узнать, что тебе…

– Дай мне свой мобильный, придет сообщение с кодом регистрации.

– Пи, – тихо произнес Альберт и протянул телефон. Ему хотелось вывести на провокационную тему, но сам не решался. Он надеялся, что что-то произойдет, окажись они наедине. Прям совсем наедине. Надеялся, что они наконец поговорят. – Знаешь, а у тебя…

– У меня что-то на лице?

– Да, твое лицо.

Ступор. Осознание. Громкий, на грани истерики смех Вильяма.

– Думал, что ты совсем не умеешь в стендап.

– Желаю тебе пройти все круги ада за руку с Данте.

– Не понял.

– Иди к черту, – Альберт оттолкнулся от стола и начал расхаживать по комнате. Движения были резкими, он не знал куда деть руки. Хотел приоткрыть окно, чтобы запустить свежий воздух, но в ту же минуту ему хотелось вновь посмотреть на стеллаж и взять оттуда комикс, а потом желание выплеснуть все негодование превысило здравый смысл. – В чем дело? Почему ты не хочешь поговорить со мной?

– Не хочу лишний раз давать повод разочароваться во мне, – Вильям отвел взгляд и помассировал свое запястье. – Ты можешь класть все отложенные деньги на счет этой карты, я перепишу логин и пароль, чтобы ты мог зайти в свой личный кабинет, – он тараторил так быстро, в надежде перебить громко бьющееся сердце. – Либо я найду в интернете адреса, где это можно сделать. Ну, в смысле, где деньги можно будет положить. Кстати, почему ты не пользуешься родительской картой?

– Она есть, но возможность иметь свои личные сбережения немного вдохновляет, – Альберт отвлекся только на секунду. – Не смей уходить от разговора.

– Тебе не стоило ехать на метро, когда есть школьный автобус. Зачем вообще с собой таскать наличку? – вопрос был риторический, и Вильям не ждал на него ответ.

– Я хотел после школы заехать в один магазин за подарком.

– Понятно.

– Хотел купить подарок тебе, – на грани отчаяния он подошел сзади и судорожно сглотнул.

Альберт вынул руку из кармана и аккуратно дотронулся кончиками пальцев до компьютерной мышки, но не на достаточном расстоянии от руки Вильяма, отчего тот замер.

– Мы так и не обсудили, что нам делать дальше. Если быть максимально честным, мне хотелось, чтобы ты сделал первый шаг. Но когда не дождался его, то решил, что ты подумал так же. Или что-то произошло в твоей жизни, чем ты просто не готов пока поделиться, либо что-то произошло между нами, но ты боишься мне это сказать. Я столько времени прокручивал в голове все наши звонки. Уже думал, что сказал лишнего. Сболтнуть лишнего – про меня, да?

– Мир не крутится только вокруг тебя одного, – голос выдал волнение.

– Зачем ты так со мной? – Альберт отстранился.

– Если твоя мать вдолбила в тебя пожизненное чувство вины за любое слово или действие.

В груди Художника предательски закололо. Вильям ведь прав, но почему же так больно слышать от него подобное.

– Не поддавайся ее влиянию, – Пи потер виски указательными пальцами. Услышав всхлип, он повернулся и мысленно ударил себя по голове. – Художник? – он поднялся и взял Альберта за руку. – Прости. Звучало грубо?

Альберт воспользовался возможностью и сократил между ними дистанцию, крепко прижимаясь к худому телу своего друга. Он не боялся, что его оттолкнут. Точно не сейчас.