Татьяна Сарбаева - Волшебная пепельница

«Ай, нет, не в зеркале дело», – отметил он про себя.

– И совсем не дорого, – услышал он голос Азмата, – всего пару динар.

– Ладно, – согласился бард, – всё ж этот костюм лучше, чем мои лохмотья.

– И правильно, друг, молодец: славный выбор, – Азмат весело хлопнул его по плечу и стал заворачивать покупку, приговаривая, – костюмчик не снашиваемый! И носить тебе его не сносить, и ещё внуки твои в нём прогуляются на свидание. А говорят, что красный бархат на мужчине обладает неповторимым шармом и свойством притягивать влюблённые женские взгляды. Ах, все девушки будут твои!

– Ну, хватит уже! – возмутился бард, он достал из кармана несколько монет и протянул их купцу:

– Сюда клади, из рук не беру, – ответил тот, – примета плохая.

Тарино положил деньги на прилавок.

Азмат схватил их и подбросил вверх, монетки звонки хлопнулись на его ладонь.

– Ах, а ты возьми платочек ещё, для девушки своей, – предложил торговец.

Бард к своему ужасу вдруг осознал, что карманы его пусты.

– Ну ладно, – торговец немного огорчился, – Заходи в следующий раз, – с этими словами Азмат протянул барду костюм, завёрнутый в тот же кусок сукна. Вид при этом у торговца был довольный.

У Тарино оставалось ещё несколько монет на постоялом дворе, где он остановился на ночлег, и он поспешил туда.

Сумерки начали понемногу сгущаться над городом.

Тарино вернулся в гостиницу, он немного устал, лёг на кровать и сразу заснул.

***

Тарино разбудил утром какой-то странный звук: то ли голубь стучал по навесу своим клювом, то ли его сосед за стенкой подбивал подмётки к своим старым поношенным туфлям. Лучи утреннего солнца тонкими струйками спускались сквозь занавеску в комнату, танцевали и искрились на мельчайших пылинках, плавающих в воздухе. Тарино наблюдал за ними, лежа в кровати, вот он лениво потянулся, поднял голову с подушки и сел. Какое-то время взгляд его лениво блуждал по комнате, пока не остановился на странном свёртке на столе.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы перетасовать в памяти события прошлого вечера, он грязно выругался с досады:

– Потратил последние деньги на какой-то старый заношенный костюм! Да лучше б я купил бутылку старого доброго вина и хорошего сыра! – воскликнул он с досадой, – ему очень хотелось есть, а денег оставалось совсем немного. Тарино наспех оделся и вышел из комнаты. Уже на лестнице в коридоре он поймал Аннет, молоденькую служанку, приобняв её нежно за локоть, Тарино прошептал ей сладко на ушко:

– Анна, вы сегодня чудо как хороши! Я просто очарован вами!

– Ну что вы сеньор, – она лукаво склонила свою прелестную курчавую голову и тихо рассмеялась.

– Анна, умоляю вас, сжальтесь надо мной, – продолжая играть эту роль, Тарино эффектно упал перед ней на колени.

– О, что с вами, Тарино, – пролепетала служанка.

– Анна, из ваших нежных рук готов принять спасительное средство!

– Неужто вы больны, Тарино? – испугалась служанка.

– Я… да, мне нездоровится сегодня, – кивнул Тарино, – но прошу вас, не нужно жалости и снисхождения, я не достоин этой милости! Вы – святое и прекрасное создание…

– Да что вы такое говорите?! – воскликнула девушка, она была не на шутку встревожена.

– Я – скромный рыцарь, бродяга и бард. Что я могу вам предложить? Ворох своих разноцветных песен, шелест стихов, немного красивой музыки и…вдохновлённый вами…

Но, Анна, уже не на шутку встревоженная, трогала его лоб и уши. Потом серьёзно сказала:

– Я принесу вам куриного бульона, австрийский пирог и немного сыра… и вишневой настойки, – лукаво добавила она.

– Ах, спасительница моя, Анна! – и Тарино бросился целовать её маленькие пухлые ладошки.

– Ну что вы такое говорите, Тарино! – воскликнула она.

Таким образом, приложив немного своего таланта и обаяния, Тарино обрёл вкусный завтрак и весьма недурную наливку к нему. Он вернулся к себе в комнату, забрался обратно под одеяло и изобразил на лице некую болезненную слабость и бледность. Вскоре в дверь его комнаты робко постучали женские пальчики.

– Войдите! – слабым голосом простонал Тарино.

Анна как птичка впорхнула в комнату, в одной руке у неё была пыльная бутылка с мутным содержимым, в другой – глиняная мисочка с бульоном, а подмышкой она осторожно зажимала какой-то свёрток.

– Это вы, Анна? – Тарино слабо поморщился, словно от какой-то только ему одному ведомой душевной боли.

В это время служанка расстелила на маленьком столике у окна серое льняное полотенце и разложила на нём принесённые с собой припасы: горшочек с куриным бульоном, большой ломоть ржаного хлеба, кусочек ароматного сыра и бутыль с наливкой.