Владислава Николаева - Третий

Проводили лето…

Пашка опомнился – шашлыки на пляже, щас пожарные нагрянут, и вообще – какие теперь шашлыки?!

Август, 31

В торцевом подъезде длинной панельной многоэтажки, напичканной конторками и магазинчиками, располагался рабочий кабинет потомственной ведьмы Ираиды. Многоэтажку возвели в столице в период строительного бума, поэтому качество возведённого жилья легко объяснялось быстротой застройки и скудностью материалов. Комнатки в квартирках были маленькие, стенки тоненькие и непрочненькие, да и сам дом, пробыв на вид приличным и новым пару лет, старчески посерел и отсырел. Первый этаж алчно откусил малый бизнес. Жильцы с этажей повыше были от этого не в восторге и судились за право входить в свой дом без проблем, иметь доступ к подвалу, не ждать шума в неурочный час и не иметь счастья травить магазинных тараканов дихлофосом, но иски пропадали втуне – среди контор имелось не менее трёх юридических, конкуренция стояла бешеная, кому-то время от времени да и не было чем заняться, кроме как отстоять у неподкованных юридически жильцов право на сохранение площади.

Артистично обставленный кабинет ведьмы не имел конкурентов ни в одном подъезде. Не было конкуренции и на протяжении трёх километров в любую сторону. Голубая дверь оставалась открытой с двух пополудни и до одиннадцати и мягко хлопала чаще, чем солидные двери юридических контор. У Ираиды была репутация.

Ведьма находилась в маленькой комнатке за кабинетом, сделанным комфортным для клиентов с клаустрофобией с помощью перфоратора и прежде двух раздельных помещений. Подсобная комната – нужная вещь в любой профессии. У каждой профессии свои тайны, пусть даже максимум, что требуется, попить чай без свидетелей. Ираида пила здесь зелёный чай, чтобы не было налёта на зубах, но сейчас она была в комнате не за этим. Клиенту полезно посидеть в одиночестве и подумать, чего он наконец хочет. Во-вторых, человек с репутацией не несётся работать очертя голову. Он знает цену своему вниманию. Ираида могла хладнокровно и неторопливо выпить ту же самую чашку чая, пока клиент ёрзал на стуле, сомневаясь, стоило ли ему вообще приходить. Другая на её месте забеспокоилась бы, что клиент сорвётся вместе с гонораром, но ведьма Ираида заслужила, а не придумала свою репутацию. Кроме того, как любой опытный профессионал, она радовалась, когда можно было не работать.

Клиент, зрелый мужчина с несчастным и растерянным лицом, в пиджаке и с хорошими часами, терзался в удобном кресле для посетителей. Он держал руки на столике, когда не дёргал ими галстук и воротник рубашки. Волосы его были пострижены коротко, из-за чего были заметны наметившиеся на лбу залысины. Он смущённо бросал взгляды на козий череп на подставке, на оставленный на столе веер из иссиня-чёрных вороньих перьев, на ониксовые руны, деревянную ступку с недотёртым чёрным порошком на дне, на хрустальные цацки и завешанное зеркало, на чёрные и красные витые свечи в серебристых канделябрах, на развешанные вдоль стены веники трав.

Ираида хмыкнула про себя и подправила у зеркала макияж и грудь в декольте. Пора.

Потомственная ведьма вынеслась в кабинет кружевным смерчем. Медузьим плавником замедленно опал подол длинного чёрного платья, завязанного по талии цыганским платком.

Клиент туго сглотнул комок, подняв глаза.

– Я… вам, наверное, надоел…

Ираида сидела на своём месте напротив, сложив на груди руки. Про мужчин так говорится, а ведьма сложила руки под декольте, отчего скрытое выкатилось явственней. Если клиент и надоел, ведьма не подала виду. Что-то презрительное, насмешливое в её лице было всегда. Накрашенные губы кривились, правый глаз чуть щурился.

Анонимный клиент, про которого Ираида знала больше, чем хотелось бы, лепетал свою историю. Женитьба на дочери перспективного начальника, рост начальника, послуживший стимулом к обзаведению потомством, движение по пятам начальника, жизнь, как у Христа за пазухой, отъезд жены с ребёнком к родственникам, потребности молодого мужчины, любовь, измена, начатый бракоразводный процесс, сопряжённый с движением по карьерной лестнице в обратную сторону, глубокая печаль и возросшая любовь к жене… Ираида уже не слушала, только ждала, когда из не самого мужественного рта вывалятся все слова.

Дождавшись, выдала привычную знающую улыбку, демонстрирующую готовность, так и быть, уделить внимание и толику недюжей силы на утоление страдания и любопытства очередного страждующего.