Лев Гумилевский - Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса

Алешка набросал кож, подлез под телегу, спросил:

— Хорошо там тебе?

Голос его звучал глухо. Харита ответила:

— Хорошо.

— Ну, молчи теперь, не шевелись! Когда надо будет, я к тебе подойду!

Она молчала. Алешка спросил:

— Пока тархан не пришел, говори, что надо?

— Картошку дай сюда!

Алешка разыскал дыру в лубке, на дне телеги, сунул картошки сестре.

— Еще чего?

Она спросила шопотом:

— Если ребяты сгорят, — они, ведь, в рай пойдут, им ничего, Алешка, правда?

— Все враки! И про рай и про чорта! Не сгорят!

— Не знаю, ничего не знаю. А на мне грех этот будет, и черти меня за ребятов на том свете припекут…

— Замолчи! — ничего такого нету, не бойся! Я тебе все потом расскажу, глупая! И тише, тархан идет!

Харита замерла. Алешка вынырнул из под телеги, стукнувшись лбом о колесо.

Тархан прогудел:

— Ну, надо ехать! Взбаламутили все село, дела тут много не наделаешь! Надо к утру в Синицыно поспевать!

— Поедем!— откликнулся Алешка, — и я с тобой! — А зачем опять звонили?

— Пожар какая-то нянька наделала! Оставили одну с ребятами, сами в церковь побежали… Хорошо, ребят вытащили!

— А сама-то она?

— Кто, нянька? Нянька сбежала или сгорела — не знают! Хорошо, если сгорела, а то враз пришибли бы мужики! Вернется — убьют все равно!

Харита слушала, не дыша. Круглые глаза ее глядели в темноту в ужасе. Сердце билось так громко, что Харита сама его слышала и чувствовала; вместе с ним вздрагивали кожи, лежавшие на ней.

Тархан впряг лошадь.

— Ты что, вправду что ль, едешь? — спросил он Алешку, — так садись!

— Ты меня только до Увека довези!

— На шкуры садись, в середку!

— Нет, уж я тут, с краешку! — спорил Алешка, усаживаясь так, чтобы не придавить Хариту.

— Ну, растрясет тебя!

— Ничего!

Тархан уселся на передке, телега заскрипела, запрыгала по кочкам. Харита прикусила язык, когда телега ударила ее под подбородок, но даже не вздохнула. Телега вышла на дорогу и покатилась глаже.

Харита улыбнулась и вздохнула от всей души.

Увек от Поленовки был в двух верстах, но дорога шла песками. Колеса вязли, лошадь едва перебирала ногами, тархан дремал, свесив голову.

Харита дышала в дыру, повернувшись лицом вниз, и глядела на убегавшую медленно дорогу. С колес сыпался сухой шуршащий песок, Харита за шумом его могла двигаться и вздыхать.

Алешка сидел на телеге, поглядывал вперед. Синяя масса воды Волги придвигалась навстречу, Алешка узнавал места. Он поглядывал на тархана, думал, как выпустить Хариту. Под ногами у Алешки болталось подвешенное ведерко с дегтем. Он долго присматривался к нему, потом начал осторожно отвязывать веревку. Когда ведро шлепнулось в песок и тархан не заметил этого, мальчик вздохнул свободно. Через полверсты он крикнул испуганно на лошадь:

— Тпрру, стой. Тархан, держи вожжи!

Тархан дернул вожжи, телега остановилась, лошадь охотно повесила голову на поводья.

— Ты что? — спросил тархан.

— Где у нас дегтярница-то? — мотнул ногой под телегу Алешка, — отвязалась, ведь!

Тархан плюнул, выругался и слез с телеги лениво поглядывая на дорогу.

— Ступай, ищи! — сказал Алешка, — не пропадать же ей, а я с лошадью постою тут!

Тархан выругался еще раз и побрел за дегтярницей. Когда он скрылся за пригорком, Алешка скатился с телеги:

— Вылезай, Харитка, приехали!

Харита уперлась руками в дно телеги, спиной — в шкуры и стала выползать. Алешка приподнял нижние кожи, давая ей выйти. Она вылезла, обливаясь потом. Мальчик помог ей спуститься на землю и расхохотался, глядя на ее вымазанное грязью лицо:

— Сейчас и тебя за чорта принять можно!

Харита вытерла мокрое от пота лицо рукавом. Алешка оглянулся на дорогу:

— После красоту наводить станешь! Лети, вон в канаву, ложись и лежи, пока я не приду!

Харита быстрее ветра очутилась в канаве. Алешка поправил кожи, сел на старое место и повесил голову.

«И пускай думают, что сгорела — так лучше!» — подумал он и крикнул возвращавшемуся тархану: — нашел?

Тархан помахал издали ведерком.

— И не пролился! — сказал он, подвязывая дегтярницу на старое место, — а вот как отвязалась она, ума не приложу!

— Растрясло! — сказал Алешка равнодушно, — трясет у тебя страсть как! У меня все кишки вытрясло, я дальше пешком пойду!

— Ступай, тут близко! Вот иди вдоль канавки, выведет она тебя на городище, с него Увек будет видно!