Лев Гумилевский - Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса

— Да у нас под окнами почти что!

— А куда?

— Так, по дороге, в село! Хозяйка задумалась:

— Куда же это он нонеча пошел? К Демьяну разве? Или опять к Трошковым? На этом конце только у них двоих иконы сняты! Нет, к Демьяну! У Трошковых он уже был!

Харита держалась за горячую хозяйкину руку и дрожала. Хозяйка зевнула:

— Ну, завтра узнаем все! Ложись ступай!

— А мне страшно, тетенька!

— Не бойся, коли крест на тебе надет! У нас на всех дверях, на всех косяках кресты и иконы в углу, к нам не заявится!

Харита пошла к своей лавке.

— А зачем он на меня захохотал?

— Не знаю уж! — растерялась хозяйка, — не знаю уж! Покачай зыбку! — крикнула она, — Петька ворочается, не слышишь, что ли?

Харита долго качала зыбку, хотя Петька спал крепко: ей не хотелось итти к страшной лавке под окном, куда мог заглянуть чорт. Хозяйка заснула. Тогда Харита, крадучись, схватила свой тулуп, сдернула его на пол с страшной лавки и расстелила под зыбкой.

Под утро хозяйка гремела подойником. Девочка свернулась в клубок, чтобы крепче доспать свою короткую ночь. Она проснулась только тогда, когда хозяйка поставила ее на ноги.

— Не слышишь, Петька проснулся! — кричала она, тыча ей в руки веревку от зыбки, — ведьма косматая! Что-ж, я его с собой корову доить понесу, что ли? Во что ты спишь!

Харита покорно дернула веревку, качая зыбку. Хозяйка, ворча и ругаясь, ушла с подойником на двор. Петька похныкал и заснул. Глаза у Хариты слипались, голова падала на плечи, каждую минуту она видела во сне поднимающийся к ее лицу кулак, вздрагивала, шарахалась назад и, просыпаясь, терла глаза, чтобы не заснуть до возвращения хозяйки.

Она отходила к окну, смотрела, как розовый рассвет вползал в пыльные улицы деревни. С Волги, по утренней тишине, доносились резкие свистки пароходов; тогда ей неудержимо захотелось бежать от хозяйки, ребят, их сосок, пеленок и печек. Ей хотелось забраться куда-нибудь в темный трюм парохода, зажаться в углу, между тюков и бочек, как когда-то с братом и отцом, ехать прочь из Поленовки, и там в темноте спать долго, беспросыпно, ни о чем не думая, не втягивая голову в плечи в ожидании хозяйкиных толчков.

На сизом, заплесневелом от времени и грязи стекле окошка жужжала сонная муха, рвавшаяся за окно, на свет и воздух. Девочка тихонько открыла окно, поглядела, как сорвавшаяся со стекла муха исчезла в солнечном утре, и отошла к зыбке с тоской.

Петька спал спокойно. Несколько минут Харита крепилась, дергая веревку, потом силы ее оставили постепенно. Она увидела еще раз тянувшийся к ее лицу хозяйкин кулак, отшатнулась назад и заснула.

Проснулась она от боли в подбородке. Хозяйка привычно ударила ее и отошла к лавке, гремя подойником.

— Дрыхнешь опять? — крикнула она.

Харита всхлипнула, оправилась, встала на ноги.

— Выгоняй корову, сонуля!

Харита накинула полушубок на плечи, схватила хворостину, стоявшую наготове в сенях, и вышла на крыльцо. Пастуший бич, гремя, как выстрел, двигался с конца улицы. Корова в тупом раздумье стояла у калитки, стараясь заглянуть в подворотню. Харита зевнула, проворно надевая полушубок в рукава.

Светало с изумительной быстротою. Сизый туман, поднимавшийся с лугов, наливался малиновым заревом восходящего солнца. С высокого крыльца Харита оглянулась на Волгу. Отсюда ее можно было угадать только по сиреневой гуще тумана, вползавшего на поля. В тумане взвыл короткий свисток парохода. Харита вздохнула с тоскою.

— Ну, по-ойдем, — взмахнула она хворостиной, и сошла с крыльца.

Корова лениво ткнулась рогами в калитку. С улицы кто-то постучал железным кольцом. Девочка крикнула:

— Алешка, ты? Иду уж!

Она отворила калитку и выгнала корову. Алешка стоял за воротами. Стеганая курточка была надета на нем плотно и застегнута на все пуговицы. Баранья шапчонка колпачком была надвинута на глаза. Коричневое от загара и веснушек лицо его, с облупившимся от купанья и ветра носом, было угрюмо. Он согнал Хариткину корову и сказал:

— Ступай, спи, если хочешь. Я сгоню!

— Нет, я с тобой, — Харита потянула брата за рукав, — ты что какой?

— Ничего!

— А я ночью чорта видела.

— Он у нас был. Невидаль какая!

— Врешь?!

— Чего врать? Мне говорили. Подошел, говорят, к окну, постучал и погрозил. Хозяин меня выгнал ночью. Или, говорит, крест надевай, или, говорит, ступай на все четыре стороны! Нам, говорит, такого не нужно.

Глаза Хариты стали круглы от ужаса и изумления.

Она прошептала чуть слышно: