Серафима Орлова - Голова-жестянка

– Я случайно. Я не знала, что это его страница. У меня есть такая весёлая привычка – ругаться с незнакомыми людьми, – объясняю я.

Папа Приходьки, до этого молчавший, смотрит на меня с сочувствием.

– Женя, ты понимаешь, что у тебя… – он поправляется, – что у вас у всех не всё в порядке с головой?

– У кого это «у всех»?

– Да реально у всех. У всех в вашем классе. Парни Ваню мутузят на каждой перемене, ты оскорбляешь. Он стал в этот кружок ходить, чтобы пообщаться с нормальными людьми, так и тут ты его достала. Ты понимаешь, что это странно – получать удовольствие от того, что оскорбляешь и бьёшь другого человека? – Папа Приходьки выглядит так, будто пытается объяснить задачу про яблоки трёхлетнему ребёнку.

– Парни у нас часто дерутся, да, – медленно говорю я. – Но это их дела. Я не знаю, получают они какое-то удовольствие от своих драк или нет. Наверное, да, иначе бы они играли в шахматы.

Папа Приходьки, разозлившись, хлопает себя по коленкам и вскакивает.

– Прекрати! Просто прекрати это! Тебе что, сложно?

– А почему вы именно ко мне обращаетесь? Драчунов вы уже утихомирили? Да переводите его в другую школу, достал он всех.

– Не дерзи мне!

Я отворачиваюсь от него и снова смотрю в телефон. Оказывается, всё это время мне писал Тиль.

«Тебе чем-нибудь помочь? Про тебя Карин вспоминал недавно. У него новый набор стартовал. Ты как раз могла бы встроиться в программу».

Ах, Карин про меня вспоминал? А чего тогда сам не напишет? А действует руками своего ученика? Педагог, называется.

«Ничего мне не надо», – отвечаю я Тилю и бросаю телефон на стол.

– Почему вы так запаниковали? – спрашиваю я папу Приходьки, который всё меряет и меряет шагами мою комнату. – Что Приходька сделал? Лежит, из дома не выходит, ничего не ест? Это пройдёт. Он всегда так реагирует на жизненные тяготы. Я бы вот с удовольствием вышла из дома, но мне пока нельзя.

В комнату заглядывает моя мама с лучезарной улыбкой на лице.

– Вы уже поговорили?

А, ну конечно, она знала, что родители Приходьки придут. И не предупредила меня. Просто позволила им прийти и докапываться. Какая-то потрясающая беспомощность в решении проблем. Я так и думала, что это у меня наследственное. Просто позволять чему-либо случиться в надежде на то, что это быстро закончится.

– Всё в порядке? – спрашивает мама, немного пригасив улыбку.

Мама, как может быть всё в порядке, если ты впустила в дом врагов? Ты реально не понимаешь, что происходит? Может, ты им ещё выдашь ремень, чтобы меня показательно выпороть? Мама, почему твой родной человек для тебя неправ, а чужой прав? Что это за логика, когда мы всегда опираемся на чужое мнение? Вот родители Приходьки опираются только на собственное. Они убеждены, что с их сыном всё в норме. Иначе бы не приходили ко мне, а пытались что-то в нём изменить, чтобы его хотя бы ненавидело меньшее количество народу.

Мозг, обдумывая ситуацию, наконец выдал какое-никакое решение. Я быстро иду к двери, аккуратно отодвигаю маму и выхожу в коридор. Пусть договаривают этот воспитательный диалог между собой. Мама наверняка пообещает родителям Приходьки, что всё мне передаст.

Я отправляюсь к папе, чтобы нарушить его изоляцию. Он уже вернулся с работы, в это время его не полагается беспокоить, потому что митинг. Митинг – это так только говорится, никакой беготни с плакатами. Это встреча с коллегами и заказчиками по видеосвязи. На время митинга гостиная становится полностью папиной: мама сидит на кухне, мы с Максом – в своих комнатах, и никто не пытается войти, чтобы посмотреть телевизор или достать из кладовки пылесос.

Я не сомневаюсь, что папа тоже знает о визите родителей Приходьки. Я просто хочу посидеть вместе с ним в комнате, где нужно вести себя тихо и откуда маме будет трудно меня выковыривать.

Митинг в разгаре. Папа сидит в наушниках, водит мышкой по рабочему столу. Его монитор сейчас транслируется на десятки других мониторов по всему миру. Папа объясняет схему работы нового интерфейса какой-то программы, предназначенной для эффективной работы с банковскими операциями. Говорит по-английски. Это слишком сложный и слишком быстрый для меня английский, выхватываю знакомые предлоги, но всё равно ни слова не понимаю:

– And so in this case we add the message to log saying that the user may not combine batches scheduled to calendar days and specific hours. That would be the standard message format we use for other scenarios like…

Комната затенена, шторы задёрнуты, горит только лампа над письменным столом. Я прохожу по стеночке, стараясь не задеть гремящее стекло шкафа, и прячусь в кресло в углу, возле окна. Телефон я взять забыла, конечно. Рядом штора, я от нечего делать приподнимаю её, кладу край ткани на подлокотник и начинаю перебирать кисточки бахромы, расчёсывать их и накручивать нитки на палец. Мы с папой сидим одинаково, поставив одну ногу на сиденье, а другую подложив под себя. От монотонной английской речи я засыпаю в кресле. Просыпаюсь от того, что папа включил громкую связь и перешёл на более-менее русскую речь: