В комнату вошла рассерженная бабушка, следом мрачный и расстроенный Жовхар, за ним бочком протиснулся дедушка. Посреди комнаты бабушка развернулась, картинно упёрла руки в бока:
– Та-ак, что на этот раз?
– Марысенька, так вышло, – дед, пряча глаза, протянул большой конверт, рябой от штемпелей и цветных марок. Бабушка вытащила исписанный лист, прочитала, обессилено опустилась на стул:
– И ты, конечно, не мог отказать?
– Марысенька, – юлил дед. – Такое нечасто бывает. Международный фонд оплачивает все расходы. Три дня конгресс в Катманду, а потом участники поедут в Гималаи. На семь дней. Ну, на две недели.
Бабушка грустно посмотрела на деда. Дед Наиль прижал руки к груди:
– На три недели, а потом, честное слово, домой. Три дня и двадцать один – всего двадцать четыре. Для ровного счета тридцать – и домой. Правда-правда, сразу домой.
– Хоть бы ты скорее нашел этого своего снежного…
– Марысенька, а уж как я рад был бы. А ты знаешь, что йети отличаются от биг футов и от тянь-шаньских снежных людей? – дед оседлал любимого конька.
Наш дедушка Наиль – биолог, по вторникам и четвергам ходит на работу в Академию Наук, читает лекции в университете, но в основном работает дома. Конечно, когда не в экспедиции. А экспедиций у него в год по две-три, это точно. Ещё у него есть мечта – найти снежного человека. Он рассказывал, что когда учился в школе, ходил с друзьями в горы и как-то зимой увидел следы на снегу – огромные, необычной формы. Тогда они все испугались и быстро спустились в город. Но желание увидеть того, кто эти следы оставил, не исчезло. С тех пор дед собирает и систематизирует все сведения, которые о снежном человеке появляются. Во время отпуска с такими же одержимыми искателями отправляется на Алтай, на Камчатку, в Карпаты, на Кавказ. В наших горах, пожалуй, все возможные места облазил. Есть у меня подозрение, что и биологию дед выбрал, чтобы поближе к своей мечте быть. Вообще-то я в снежного человека не совсем верю, но если такое чудо природы существует – дед его обязательно найдёт.
– Когда едешь? – не стала слушать бабушка.
– Самолет через три часа, я тебя поцеловать зашёл и за вещами.
Сумку дед собрал быстро – сказывалась многолетняя практика. Да и мы помогали, чем могли. Уложили в кофр фотоаппарат, видеокамеру, зарядки, запасные аккумуляторы. Успели даже собрать обратно в ящик железки, рассыпанные по всей прихожей. Только присели на дорожку, как под окном посигналила машина, присланная за дедушкой. Все засуетились, подхватили вещи, и пошли вниз. Правду говорят, долгие проводы – лишние слёзы. Дедушка еще раз клятвенно заверил, что через месяц, в крайнем случае, через полтора, будет дома, и отбыл.
Мы вернулись в квартиру, расселись в гостиной, кто где. «Вот и съездили на Или, – подумал я. Плакали и тёплая прозрачная вода, в которой можно купаться весь день, и прогулка к Писаным Камням, и рыбалка, и ни с чем не сравнимая, наваристая уха с дымком, и страшилки, которые, сидя у костра, можно рассказывать до утра, и огромные сияющие звёзды. Таких звёзд в городе никогда не увидишь. – Придётся теперь в городе сидеть. Эх, беда-печаль».
– Ладно, – сказала бабушка. – Утро вечера мудренее. – Она подняла голову к потолку, поморгала, будто ей в глаз попала соринка, добавила. – Подумаешь, и сами до реки доберёмся, и отдохнём хорошо. – Свистнула собакам, и они втроём ушли в парк – переживать.
Мы посидели тихонько минутку, потом ещё одну, потом Жовхар изо всех сил швырнул в стену футбольный мяч:
– На речку хочу!
Макс отозвался:
– Будем надеяться, бабушка не передумает. – И задумчиво протянул, – Кстати, чем это йети гималайские от тянь-шаньских отличаются?
– Можно посмотреть, – ответил Жовхар. Он схватил мяч и замер, как охотничий пёс, почуявший добычу.
– Где? – Макс обвёл нас ясным взглядом, вкрадчиво повторил. – Где?
«В Караганде» – пробурчал я себе под нос. А то он не знает.
– У деда в кабинете компьютер, правда, запароленный, – подхватил идею Петька. Как-то незаметно он убрал в коробку нитки, игольницу, собрал в пёструю кучку носки.
– Даже не думайте! – Фируза разволновалась не на шутку. Вечно она боится, что мы что-нибудь сломаем или испортим – то нельзя, это нельзя, здесь не стойте, там не трогайте. Будто ей не тринадцать лет, а сто тринадцать. Мы же с компьютером ничего не сделаем – файлы не сотрём и не добавим. Посмотрим, почитаем про снежного человека и всё.
Уговаривали мы Фирузу, уговаривали. Уговорили. Компьютер включили, а пароля почему-то не оказалось – свободный доступ. И что вы думаете, как только комп полностью загрузился, на экране летучая мышка: «Проверьте почту». Проверяем, а там письмо – дедушка его с работы отправил, когда узнал, что уезжает: «Дорогие мои, если я хоть чуть-чуть вас знаю – вы сейчас залезли в мой компьютер. Я не в претензии – знаю, что ничего не повредите, заодно и моё письмо прочитаете. Дело вот в чём, несколько лет назад старый друг подарил карту. Как и любая карта, она должна привести к чему-то необычному и важному. Может, к кладу, а может и к тому, что дороже клада. Не знаю, не знаю. Я сам её не видел, даже конверт не вскрывал, но друг сказал, что карту надо расшифровать и в одиночку это сделать невозможно. Я ждал, когда вы подрастёте, чтобы вместе подумать. Не сложилось. Попробуйте сами, без меня. Целую. Деда», а ниже приписка – постскриптум: «Вернусь через полтора месяца. Берегите бабушку. Карта в жёлтом конверте в верхнем правом ящике стола. Что бы ни случилось – думайте о хорошем, и всё будет хорошо». Вот такие дела.
Читать дальше