Сергей Баруздин - Путь отважных

…День за днём к директору школы и к председателю колхоза поступали сведения: юннаты привили сто дичков, двести, пятьсот, потом цифра перевалила за тысячу, тысячу пятьсот, тысячу восемьсот прививок…

О делах пионеров далёкого горного села узнали во всех городах и сёлах Армении. И не только Армении. На Всесоюзном конкурсе юных садоводов юннатам из Чин-Чина была присуждена одна из первых премий.

Ребята и сейчас не прекращают своей работы. Они хотят, чтобы в лесу, окружающем их село, не осталось ни одного дикого дерева.

Будут цвести сады вокруг Чин-Чина. Под тяжестью зрелых плодов согнутся яблони и груши, персиковые, инжировые, мандариновые деревья. Созреют на бахче арбузы и дыни. Улицы, села украсят высокие, стройные кипарисы, цветущие розы и георгины.

Таким обязательно станет прекрасное место — Чин-Нин.

Рисунки Б. Коржевского.

В кабинет директора 134-й школы города Баку Аполлинарии Павловны Седовой осторожно постучались. Не успела она ответить, как дверь немного приоткрылась, и в комнату боком протиснулся пожилой мужчина. В руках он мял газету. Поймав на себе вопросительный взгляд директора, посетитель начал говорить:

— Я не по личному делу… Я прочёл вот это, — он ткнул пальцем в газету, — и не мог не прийти… Какой мальчик!.. Весь наш завод только о нём и говорит… — Голос его прерывался от волнения. — Я пришёл, чтобы сказать вам спасибо за Тофика. Спасибо школе, которая воспитала такого героического юношу!

Рассказывая об этом неожиданном госте, Аполлинария Павловна сама начинает волноваться:

— Вот уже сорок с лишним лет я работаю в школе, а такого не припомню. Если бы вы знали, как приятно было слушать скупую похвалу старого рабочего! Это высшая оценка нашему труду, тяжёлому, а подчас и неблагодарному… Конечно, подвиг, который совершил Тофик, достоин всеобщего восхищения. Посмотрите, что пишут со всех концов страны…

И Седова протянула мне довольно объёмистую связку писем. Беру наугад письмо, адресованное товарищам Тофика Гусейнова по классу. Пишет учительница школы № 372 города Москвы Л. А. Кузьмичёва:

«Сегодня, первого сентября, свой первый урок в 3-м классе я начну не совсем обычно. Хотя мои малыши раньше не слышали о Тофике, теперь они узнают о нём из моего сегодняшнего рассказа.

Мы постараемся, приложим все силы, чтобы наш класс был лучшим в школе, и тогда нам, наверное, разрешат носить имя вашего товарища. Октябрята моего класса в этом году будут пионерами, и я надеюсь, что нашему пионерскому отряду будет присвоено имя Тофика Гусейнова».

Письма приходят не только в адрес школы. Их получают газеты Азербайджана, родители Тофика — из Москвы, Ленинграда, Перми, Костромы, Челябинска, Таллина, из других городов и сёл.

В некоторых конвертах приходят стихи, не всегда умелые, но продиктованные искренним чувством, с посвящением «Памяти Тофика Гусейнова». Многие просят выслать фотокарточку героя. Но почти во всех письмах, присланных молодёжью, читаешь слова: «Хотим быть такими, как Тофик».

Что же совершил этот юноша? Почему его имя вдруг стало известно во всех концах нашей страны? Чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться к событиям одного августовского дня.

Бакинское жаркое лето было в самом разгаре. Как не искупаться в такой день, ведь рядом Каспий — синее море! Тофик вместе с сёстрами Рафигой и Миной отправился на Шувелянский пляж.

Вволю накупавшись, Тофик уже собирался выходить на берег, но вдруг услышал крики с моря: «Спасите! Тонем!»

Раздумывать было некогда, и Тофик в один миг повернул назад. Он плыл туда, откуда слышались голоса. Мальчика и четверых девушек течением относило к скалам, в опасное место…

Шире и сильнее становятся взмахи рук, тело разрезает воду.

И вот перед Тофиком искажённое ужасом лицо Джавида Искендерова. Тофик успевает его схватить и с тяжёлой ношей, не щадя своих сил, плывёт обратно. Спешит: ведь там, позади, ещё четыре беспомощные девушки.

Джавид на берегу, он спасён.

Не передохнув, Тофик вновь бросается в море. Надо плыть. Но куда? Криков уже не слышно. До боли в глазах всматривается он в воду. Вот что-то мелькнуло… Юноша ныряет. Проходит секунда, две… У стоящих на берегу малышей замирает сердце от страха. Но вот Тофик опять появляется на поверхности. Гребя одной рукой, он другой тащит за собой бесчувственную, но живую Шахлу Искендерову.