Ульяна Бисерова - Камень в моей руке

Для меня необходимость даже раз в году приезжать в школу на экзамены – настоящая пытка. В эти дни кварталы у школ оцеплены, на каждом углу торчат автоматчики в бронежилетах – как будто мы не уравнения решаем или спрягаем неправильные глаголы, а затеваем государственный переворот. С письменными работами я справляюсь неплохо, а вот с защитой проекта каждый раз – просто беда. Стоит мне оказаться под прицелом сотен глаз, которые, кажется, просверливают насквозь, как лазерные лучи, как я покрываюсь липким потом и не могу связать и двух слов. Неудивительно, что в табеле моя фамилия вечно болтается где-то в конце списка.

Когда нас отпустили на кофе-брейк, мамы уже не было. На кухне весело гремела кастрюлями Грейси, тихо напевая что-то себе под нос.

– Доброе утро, Крис! Заварить чаю? Я испекла кексы, – приветливо защебетала она.

Только что испеченные кексы с корицей и изюмом пахли просто божественно. В отличие от мамы, которая всегда хмыкала, когда я подкладывал себе добавки, Грейси рада накормить досыта. Я цапнул с блюда самый румяный кекс. Мне нравится смотреть, как Грейси хлопочет у плиты – все движения отточенные, плавные, словно она танцует под музыку, слышную только ей одной.

Задумавшись, я совсем забыл о времени, а когда глянул на майджет, в углу экранчика уже мигали красные цифры. Опоздал на лекцию по древнегреческой философии. Ну, и ладно, статус «онлайн» я включенным оставил – может, пронесет, и коуч не заметит. Конечно, можно посмотреть и в записи, но за каждый засчитанный прогул приходится писать проверочный тест.

– О, сейчас же шоу начнется, – воскликнула Грейси и схватилась за пульт. Датчик люминга в полу мигнул, и вместо одной из стен кухни возникла картинка студии. Около месяца назад мама на распродаже купила самую последнюю модель, со стереозвуком и трехмерными изображениями, которые выглядят анатомически достоверно с любых ракурсов. Полный эффект присутствия, словом. Вообще, мама просто помешана на интервидении – это вся ее жизнь. Она не устает рассказывать, что лет до трех я плакал, когда включали люминг и комната наполнялась полупрозрачными тенями людей. Боялся, что привидение заберет меня и утащит в темный подвал. Все знакомые с маминой студии, кто слышит эту историю впервые, смеются просто до слез.

Шла длинная рекламная заставка: ухоженная седовласая дама хвасталась, что на днях ей исполнилось сто двенадцать, а выглядеть на полвека моложе ей помогает чудодейственная вакцина «Оруэлло». «Инъекция вечной молодости запустила мои биологические часы в обратную сторону, и меня нередко принимают за подружку моей правнучки», – кокетливо усмехнулась она. Вздохнув, я вылез из-за стола и поплелся дослушивать лекцию.

Следующим в расписании шел коллоквиум по обществознанию, контрольный срез по блоку «Государственный контроль репродукции – ответственность перед будущими поколениями». Короче, тот самый скотский закон о генетической чистоте, из-за которого мне никогда не получить удостоверение пилота межпланетного крейсера. Покорять космос светит только «ашникам». Целый месяц мы зубрили классификацию и права каждой категории граждан. К счастью, закон был принят только семь лет назад и не имел обратной силы. Иначе нам с Робом вообще было бы не суждено встретиться – его болезнь входит в категорию D – «неизлечимые заболевания, передающиеся по наследству». А значит, младенец должен был быть денатурирован сразу же после рождения. Мне повезло чуть больше: категория В. Астма – болезнь хоть и противная, но при соблюдении рекомендаций врачей к ней вполне можно приспособиться и жить до глубокой старости. Была б охота превратиться в трухлявую развалину…

***

– Давай прогуляемся немного? А то голова уже раскалывается, – взмолился я после лекций.

Роб звонко расхохотался.

– Опять на Луну?

– Да нет, просто по городу побродим.

– Ну, хорошо, – Роб подключился к моему сеансу и надел очки виртуальной реальности. Мы побрели по набережной в сторону старого порта. Я глазел по сторонам: ко дню города все здания украсили яркими флагами Ганзейской конфедерации, цветочными кашпо, мигающими огнями гирлянд. Роб смеялся и болтал без умолку, но мне казалось, что мысли его где-то далеко.

– Эй, что случилось? – спросил я напрямик.

Он сразу поскучнел.

– Я завтра уезжаю. Из клиники пришло направление на лечение.

– Вот это да! – я призвал весь свой актерский талант, чтобы хоть как-то приободрить его. – Это же круто! Вот увидишь, и месяца не пройдет, как ты вернешься домой, совершенно здоровый!