Виктор Кротов - Вырастающие сказки. От 140 знаков до повести

сказка-крошка

Бурбур всё жаловался, что живёт несладко. Вот Урур и подарил ему коробку с разноцветными конфетами.

Если скучно, съешь красную – будет весело. Если сердишься, от зелёной подобреешь. От страха жёлтая конфета избавит…

Пришёл Урур через месяц, а Бурбур опять недовольный сидит. Обидно ему, что приходится конфетами добиваться того, что у других само происходит.

– Молодец! – крикнул Урур. – Ты самое главное понял.

И забрал конфеты, чтобы не мешали.

Кто ни поглядел бы на Бурбура, сразу сказал бы, что трудно ему жить на свете. Такой он был худой, с таким вытянутым лицом, с таким унынием в глазах, что при взгялде на него просто плакать хотелось.

– Ну что ты всё время страдаешь? – допытывался у Бурбура его приятель Урур. – Есть где жить, есть что есть. Заняться можно чем хочешь. Вон солнышко светит. Улыбнись же ты в конце концов!..

– Тебе меня не понять, – вздыхал Бурбур. – Ты-то всему радуешься. А у меня жизнь несладкая, это уж точно.

И тогда Урур раздобыл для своего друга коробку волшебных конфет. Глянешь – вроде ничего в них нет особенного. Разноцветные конфетки такие, а всё-таки волшебные. Если тебе скучно, съешь красную – и сразу станет весело. Если вдруг сердишься на кого-то, надо зелёную конфетку пожевать, от неё так подобреешь, что ни гнева ни обиды не останется. Жёлтая конфетка от любого страха избавит, оранжевая развеселит, ну и так далее. Просто чудо какие полезные конфетки, особенно для бедняги Бурбура.

Урур скормил Бурбуру для эксперимента оранжевую конфетку. Бурбур сразу повеселел, поблагодарил Урура, сказал, что теперь у него новая жизнь начнётся.

Вскоре уехал Урур в путешествие, а когда вернулся – сразу к Бурбуру. Посмотреть, как там волшебные конфеты подействовали.

Вроде бы изменился Бурбур. Пободрее стал, поприветливее. На лице складки слегка разгладились, движения увереннее стали. Да только всё равно унылый и жизнью недовольный.

– Ты что, – спрашивает Урур, – волшебными конфетами не пользуешься?

– Пользуюсь иногда, – вздыхает Бурбур. – Только экономить приходится. Иначе, с моей несладкой жизнью, их и на один день не хватило бы. А главное – обидно! Другие люди и сами по себе бодрые да весёлые. Думаешь, приятно добиваться конфетами того, что у других само происходит?..

– Ура! Молодец! – воскликнул Урур. – Ты ведь самое главное понял! Потренируешься немного, и всё будет в порядке. Никакие конфеты теперь тебе не нужны. Они тебе только мешать будут.

Сунул подмышку коробку с оставшимися конфетами и быстро ушёл, приплясывая от радости.

Бурбур аж оторопел от удивления. Потом прошёлся по комнате, подумал и сказал вслух:

– Что ли в самом деле потренироваться?

И сам себе улыбнулся в зеркало.

Испортились часы с кукушкой: то спешат, то отстают.

А кукушка из своего окошечка утешала хозяина.

– Разве время важнее всего? – говорила она. – Есть вещи поинтереснее. Расскажи мне лучше о своих друзьях, о своих любимых занятиях.

Разговорится человек с кукушкой и забудет про время. И так хорошо у него на душе становилось, что ни за что не хотел он заменить часы на исправные.

В комнате у Дримдума висели часы-ходики с гирями на цепочках. Очень старые часы, заслуженные. Вот только ходили как хотели. Время, конечно, показывали, но какое-то нездешнее. Странное время. Может быть, даже иностранное. Но в какой стране сейчас такое время никто не знал. Хотя Дримдум не забывал подтягивать гири на цепочках, чтобы они двигали часовой механизм. Ведь без этого ходики не ходили бы и не показывали бы никакого времени.

Впрочем, Дримдум совершенно не переживал, что у него в комнате какое-то непонятное время, хотя все, кто заходил туда, очень удивлялись странным часам.

Дело в том, что кроме времени в часах ещё жила кукушечка.

Когда-то она выскакивала из-за маленькой дверцы в ходиках каждый час и исправно твердила своё «ку-ку». Потом часы стали работать странно, и кукушечка перестала выглядывать. А потом…

Это случилось, когда Дримдум сидел в своей комнате и горевал, что никто его не понимает. Тут-то и открылась дверца на ходиках, высунулась кукушечка и спросила:

– Тебе, наверное, грустно?

Сначала Дримдум даже не понял, кто с ним разговаривает. А когда понял, то не удивился, только буркнул:

– Разве не видишь, что не весело?