Евгений Рахимкулов: Предприниматели

И тут я понял, что он его купит. Вот этот толстый дяденька купит моего Колобка! Я вспомнил, как когда-то каждый вечер нёс маме эту книжку и просил, чтобы она почитала мне сказочку. Мне они очень нравились. Сказки-то интересные были. Я сразу вспомнил и самого колобка, и трёх поросят, которые прятались в своих домиках от волка. И ещё много-много других сказок вспомнил. А ещё я вспомнил, что в этой книжке очень хорошие картинки. Я раньше любил их разглядывать. Целый день разглядывать мог, и по этим картинкам вспоминал сказки, которые мне мама читала. Когда-то это была моя любимая книжка.

Я представил, как дяденька с красным лицом сейчас купит моего Колобка. Представил, как он будет слюнявить пухлые пальцы и небрежно листать ими мои сказки, как будет мять и без того уже потрёпанные страницы. Кто знает, может быть, он и обложку-то до конца оторвёт.

– Так сколько же стоит книжка, а, мальчик? – переспросил дяденька и строго посмотрел на меня.

– Миллион! – вдруг выпалил я.

– Чего? – не понял дяденька.

– Сто миллионов! – уверенно сказал я.

Толстый дяденька фыркнул, покачал головой, бросил книжку на стол и пошёл дальше разглядывать, что другие продают.

– Ну, ты и дурак! – Санёк покрутил у виска. – Он же купить хотел! Удачный случай был эту дребедень впарить.

– Нет, – сказал я и прижал Колобка к груди. – Это не дребедень. Это очень даже нужная вещь.

Анжелика Валерьевна объявила, что мы идём в театр. Класс взорвался радостным «Ура!» Ещё бы, ведь шли мы туда вместо уроков!

Дело было в середине декабря, и учиться в эти дни нам с Саньком хотелось меньше всего. По правде говоря, мы и в остальное время особого восторга от учёбы не испытывали. Но всю осень и начало зимы было как-то терпимо. А вот в последнее время совсем невмоготу стало. Наверное, на нас так влияло приближение зимних каникул. Словом, возможности сходить в театр вместо занятий в школе мы очень обрадовались.

Спектакль назывался «Дон Кихот», и Санёк воспользовался случаем блеснуть эрудицией.

– Это чудак такой был, – втирал он развесившему уши Вовке Суслову, – с мельницами сражался и тазик на голове носил.

Я тоже кое-что прежде слышал о Дон Кихоте и рассказал ребятам, что у него был помощник – толстячок Санчо Панса.

– Помню-помню, – подхватил Санёк, – маленький такой, на осле ездил. Но он трусом был, всё время в кустах отсиживался. А Дон Кихот – тот настоящий мужик. Герой! Только вот чем ему мельницы помешали?

Юлька Изюмина, услышала наши рассуждения о Дон Кихоте и пренебрежительно фыркнула. Она сказала, что читала книжку про Дон Кихота и начала объяснять нам, что он на самом деле никакой не герой, и ещё что-то про какую-то там даму сердца.

Мы с Саньком слушали Юльку только потому, что были влюблены в неё, а если б на её месте была другая девчонка, давно бы уже высмеяли её. А то корчит из себя умную. Книжку она, видите ли, читала!

Нам достались второе и третье места в третьем ряду. Я так близко к сцене ещё никогда не сидел. Возле Санька оказался Вовка Суслов, а рядом со мной на крайнее место в ряду сел какой-то дедушка, от которого изрядно попахивало нафталином.

Свет погас, занавес поднялся, и на сцене появился Дон Кихот. Он был высокий и худющий.

– Ну, что я говорил! – самодовольно сказал Санёк. – Вот он, Дон Кихот. Смотрите, с копьём и с тазиком на голове.

На сцену выкатился кругленький человечек с рыжей бородой и, словно колобок, подкатился к Дон Кихоту.

– А вот и Санчо! – обрадовано крикнул я во весь голос.

Сидящие в первых двух рядах недовольно повернули головы.

– Мальчики, ведите себя тише! – зашипел на нас старик, сидевший рядом со мной.

Мы с Саньком ненадолго притихли.

– Смотри, – зашептал вдруг мне Санёк, указывая на Санчо, – у него живот ненастоящий.

– Откуда знаешь?

– А когда он скачет, из него перья так и сыплются. Подушку, похоже, под одежду запихал.

– Я повнимательнее пригляделся к Санчо и увидел, что на самом деле он не такой уж и толстый. Только один живот выпирает. Мне стало обидно от того, что нам подсунули Санчо с ненастоящим животом.

Тут сбоку раздалось какое-то шебуршание, а вслед за ним подозрительный хруст.

– Эй, Суслик, чем это ты там хрустишь? – спросил Санёк у Вовки Суслова.

– Чи-и-ипсами, – протянул Вовка.

– А ну, давай, делись по-братски!