Ян Бжехва: Триумф пана Кляксы

- Пан профессор, я тоже хотел бы выразить вам свое почтение. Меня зовут Вероником Чистюлей, улица Корсара Палемона, семь, вход со двора, дипломированный привратник, династия пошла с прадедов.

- Фью-фью! - присвистнул пан Клякса. - Такие люди мне нужны. Только достало бы вам силенок.

- Уважаемый профессор, мне всего лишь семьдесят лет! - сказал Вероник. - В прошлом году на соревнованиях по прыжкам с шестом я занял первое место, победив Пескарика, Фойдру и Укротителюка. Могу даже, простите, и марафон пробежать.

С этими словами он схватил пана Кляксу поперек талии и трижды подбросил его в воздух.

- Гип-гип-ура! Гип-гип-ура! - стройным хором кричало семейство пана Левкойника.

После такого обмена любезностями мы вместе двинулись во дворец, дабы представиться королю Кватерностеру I.

На улицах царило всеобщее оживление: праздновалась очередная годовщина высадки сказандцев, и девушки приносили отовсюду к памятнику Аполлинария Ворчуна охапки цветов. Мы последовали за толпой в сторону площади Адакотурадско-Сказандской Дружбы, а сокращенно площади А-С.

Весьма озабоченный пан Клякса шагал, задумчиво теребя бороду.

Вдруг он остановился, накрутил ус на палец и воскликнул с видом победителя:

- Эврика! Нашел! В Адакотураде проживает тринадцать сказандцев, включая короля Кватерностера. Нас здесь четверо. Плюс еще дочери пана Левкойника - всего двадцать две персоны отряда двуногих. Необходимо составить подробный перечень. Кто не войдет в это число, оказавшись вне списка, и будет признан Алойзи Пузырем. Узнаем его по ногам. Вот мой план, милостивые господа.

Слова пана Кляксы вызвали всеобщий восторг, а Вероник еще раз подбросил его в воздух. В тот самый момент мы были уже у дворцовых ворот.

О да! Пан Клякса действительно гений!

Мы уже входили во дворец и стража сделала "На-краул!", как вдруг подлетел мой знакомый колибри и, усевшись на плечо, признался, что очень ко мне привязался и хочет остаться со мной до самых осенних дождей. Он изъяснялся на диалекте три-три, употребляемом южноафриканскими птицами, поэтому я для простоты стал называть его Три-Три. Даже пан Клякса признал, что имя выбрано весьма удачно.

Королевский дворец был выстроен из больших раковин, подобранных так по-мастерски, что стоило войти в тронный зал, как их шум складывался в мелодию государственного гимна Адакотурады. А поскольку раковины были нанизаны на вращавшиеся вокруг своей оси длинные стальные стержни, то придворный музыкант, поворачивая их так и эдак, мог соответственно обстоятельствам менять мелодию и исполнять тот или иной адакотурадский марш.

Под звуки государственного гимна мы приблизились к королевскому трону, имевшему вид фрегата со всеми парусами, со штурвалом и капитанским мостиком. С этого мостика король зачитывал свои обращения к народу. Не следует забывать, что Кватерностер I был старым моряком и когда-то даже прославился под именем капитана Кватерно.

- Приветствую тебя, король! - почтительно произнес пан Клякса. - Позволь представить тебе моих друзей: пан Левкойчик...

- Левкойник, - поправил розовод.

- Да, да... Прошу прощения... Пан Левкойник... А это его цветник, то есть пять дочерей... А это пан Вареник...

- Вероник, пан профессор, - перебил его старый привратник.

- Извини, дорогой друг, но я не придаю значения именам, - сообщил пан Клякса. - Важен не человек, а его дело. Об Амброжи Кляксе мир может и забыть, но его творение, Алойзи Пузырь, войдет в историю как войдут в историю деяния мужественных сказандских мореплавателей с королем Кватерностером I во главе. Да здравствует король!

- Да здравствует! - подхватили мы хором, а раковины повторили наши голоса многократным эхом. Придворные при том ударили часами об пол, и раздался такой грохот, что Три-Три в страхе вылетел за окно.

- Я еще не закончил! - воскликнул пан Клякса, призывая адакотурадцев к тишине. - А это мой собственный ученик Адам Несогласка, о котором я уже тебе говорил, король.

Все это время монарх был занят лихорадочными поисками своих очков, без которых не видел ничего. Вполне понятно, что найти очки король никак не мог, потому что без них не мог их разглядеть.

Ситуация становилась все более неловкой. Всем было ясно, что поглощенный поисками король не слушал великого ученого. Однако никто из придворных не спешил помочь своему монарху - они в это время были заняты лишь собственными часами.

Пан Клякса прервал свою речь, а Роза и Георгина захихикали, а это могло оскорбить короля. К счастью, пан Левкойник увидел торчащие из монаршьего сапога очки, с легкостью мячика подскочил к королю и учтивым жестом подал их Кватерностеру I. Все облегченно вздохнули.