Лариса Евгеньева - Неудачная поездка

- Да так оно... нету больше, - опередив вопрос Нилы, проговорил Супрунчук. - Как-то оно не получилося... Н-да.

Супрунчук был сфотографирован сидящим на канистре из-под бензина, а вокруг расстилалось донельзя взрытое, словно перепаханное, сплошь в каких-то заполненных водой колеях пространство. Лишь вдали, у кромки фотографии, виднелась непонятная темная масса.

- Танк, - сказал Супрунчук и постучал ногтем по фотографии. - Ихний. Наш хлопец гранатой подбил. А вот имени уже не припомню...

- Мы ее переснимем и вернем.

Нила взяла фотографию и спрятала в сумку, а потом на мгновение задумалась.

- Через двадцать минут автобус, - сказала она, глянув на часы, - а потом уже три часа автобусов не будет. Есть ли смысл в дальнейшей беседе? Не уверена... Надо решать, - прежним деловым тоном проговорила она, глянула на неуверенно что-то пробормотавшую Марину и, встав из-за стола, коротко приказала: - Едем!

Когда они, попрощавшись с Супрунчуком, торопились к остановке, Марина обратила внимание на чьи-то тяжелые, прерывистые шаги, не отстающие от них. Она оглянулась. Сзади, задыхаясь и сильно хромая, за ними спешил Супрунчук.

- Ну чего вы идете? - тоже оглянувшись, сказала Нила.

- Дак это... Н-ну. - Супрунчук разводил руками и виновато улыбался.

- Не надо нас провожать, домой идите, - приказала Нила, но все равно до самой остановки они слышали у себя за спиной громкое дыхание и неровные шаги.

Автобус уже собирался отъезжать.

- Извиняюсь, если что не так, - сказал Супрунчук им вдогонку и продолжал стоять, глядя на них в окно с какой-то безропотной застенчивостью, хотя Нила делала ему знаки, чтобы он уходил.

Автобус тронулся.

- Когда надо было от него, молчал как могила, - недовольно проговорила Нила, - а теперь провожает. Не знаю, как из этого можно выкарабкаться...

Она сложила плащ и спрятала его в сумку, а затем, опершись о спинку переднего сиденья, положила голову на руки и закрыла глаза.

На рукаве шелковой Нилиной блузки была гладью вышита какая-то ужасно противная бабочка с нагло растаращенными глазами и толстыми, короткими усами; эта бабочка всю дорогу лезла в глаза Марине, раздражая ее и не давая сосредоточиться на одной важной мысли, которая никак не давалась ей, а лишь слабо брезжила в сознании. Наконец, смирившись перед колдовством мерзкой бабочки, Марина принялась бездумно глядеть в окно, щурясь от яркого майского солнца.

Через несколько дней она принесла Ниле отпечатанные фотографии. Марина волновалась, как бы Супрунчук не получился вымученным и деревянным, но этого как раз не было. Вышло очень даже неплохо. И руки, которыми Супрунчук шарил по пиджаку, и взгляд в сторону, и беглая полуулыбка делали снимок на редкость живым.

- Ну куда это? - сказала Нила, повертев фотографию. - В этой кепке! И вообще - вижу, что ничего из этого не выйдет. Пустой номер.

- А может, заметку в стенгазету?

- Заметку?.. - Нила завела глаза в потолок и подумала: - Выбрось. Даром ездили.

Но Марина не выбросила. Она взяла фотографии домой и спрятала в старомодную, оклеенную ракушками шкатулку, где лежал диплом областной фотовыставки, толстый конверт с вырезками из журналов мод, клипсы-сердечки и фото Димы Сулькина из девятого "а".