Анатолий Новиков - Дядя Митя — Айболит

Но ветхие строения, в которых помещалась живность деда, и впрямь развалились, как по мановению волшебной палочки, и груда досок и балок возвышалась на ночном дворе.

— Люди добрые! — сокрушался дедушка Хирон. — Гляньте на это столпотворение.

— Я знаю, кто это сделал! — перекрывая шум, крикнула камышовая муха. — Гражданин Честноганцев, выходи к народу! Не прячься! Все равно тебя вижу!

— Вот тебе и осознал! — огорчился дядя Митя, который всегда переживал за чужие плохие дела, как за собственные. — Выходите из укрытия, Честноганцев!

Действительно, за деревянными щитами притаился взъерошенный прораб. Но как только к нему обратились, он тотчас вышел и стал тихо оправдываться:

— Нечаянно получилось, товарищи! Только до угловой сваи дотронулся — враз все рухнуло. Но я же хотел как лучше, чтобы бесшумно было и как бы подарочно…

— Это как понять? — завопил бывший печник. — Это ты из моей Клеопатры хотел себе подарок сделать? Животную замыслил увести?!

— Никого не думал уводить! — защищался Честноганцев в сильном волнении. — Я, товарищи, хотел один, как обещал на сходе, домик выстроить для Клеопатры с потомством. Чтоб, значит, зимой ей тепло было.

— Дак ночью почему, вражий ты сын! — домогался дедушка, смекнувши уже о выгоде предприятия. — Днем ведь виднее!

— Привык я ночью, — чуть слышно отвечал прораб. — Все для себя в это время работал. А теперь вот и для других хочу!

— Ну, что я говорил? — обратился к собравшимся дядя Митя, и даже ночью было видно, что доктор доволен поворотом событий. — Человек доброе дело затеял, а мы накинулись!

— А Клеопатра, где и козлята? — спохватился Саша, который чуть было не забыл про спасенного Арнольда. — Там перевязанное животное лежало!

— А я их всех пока у себя дома пристроил, — смутился Честноганцев. — У меня места много, а живности никакой не держу! Мне бы вот такую муху раньше встретить — скольких бы ошибок и падений избежал! Подумать только, я ведь всегда к мухам относился с ненавистью или недоверием. Фаина Рептильевна, разрешите, я вам улей построю отдельный?

— Ну уж нет, — отрезала камышовая добронаставница. — Давайте за козлятник приниматься!

И все стали строить хоромы для козы Клеопатры, геройски отразившей наскоки голодного врага, и каждый делал то, на что был горазд.

Дядя Митя и дедушка Хирон укладывали толстые сосновые брусья на старый, но каменный фундамент. Окрыленный прораб Честноганцев прорезал бензопилой двери и окна, в стенах и покрикивал на плотников, чтобы мха не жалели, а побольше в щели забивали. Он беспокоился, чтобы коза зимой не поморозилась по небрежности строителей. Саша с Милордом оттаскивали и подтаскивали всякий нужный инструмент, пиломатериалы, обрезь.

Фаина Рептильевна взяла на себя руководство ночным строительством. У нее было три пары рук, то есть ног, поэтому дело пошло шустро.

А потом прибежал на шум художник Артем Просеков и заявил, что сделает резные наличники на окнах, пусть это и козий дом.

— Красота, она и козе приятна, как ласковое обращение и слово! — оправдался мастер.

Он сложил рупором ладони и стал выкликать со звездного неба вредную подружку:

— Гидрушка! Посвети-ка нам тут!..

И перед очарованными плотниками явился длинный светящийся хвост, похожий на хвост кометы, если стоять от него в двух шагах. Ослепительного света не было, но стало видно, как днем.

Дружными усилиями к утру козлятник поставила, натаскали туда соломы. Затем Честноганцев сбегал к себе и привел козье семейство. Увидев новые хоромы, Клеопатра заблеяла на округу — благодарила за нечаянную радость.

Для раненого Арнольда отгородили специальный угол. Саша принес и рассыпал здесь три больших ведра свежих опилок — чтобы козлу удобнее было лежать и выздоравливать. Вроде эти сосновые опилки, подсказал Честноганцев, какое-то время выделяют, фитонциды — летучие вещества, напрочь истребляющие разного рода микробы, плесень и грибки.

Арнольд был крайне доволен вниманием и по-своему благодарил мальчика.

— Я лишний, а вернее, нелишний раз убедился, что ты не веришь сказкам, которые распространяют о нас некоторые зловредные люди.

— Это насчет огорода? — немедленно полюбопытствовала Фаина Рептильевна. — Враки, конечно!

И так далее. О многом еще переговорили и долго спать не шли.

Один художник Просеков молчал. Он притащил этюдник и рисовал всю бригаду при свете согласной Гидры.