Тамара Габбе: Хрустальный башмачок

Принц кланяется. Придворный опять поворачивается к зрительному залу.

Пожалуйте, господа!

Из зала на сцену поднимаются двое: придворный историк в мантии и берете и писец, нагруженный огромным количеством толстых томов.

Придворный историк.Осмелюсь поднести вашему высочеству это краткое жизнеописание ваших предков. Оно состоит всего лишь из шестидесяти томов, ста двадцати частей и двухсот сорока глав и включает в себя поучительную историю двенадцати достославных королей, от Дидерика Смелого до Будерика Кроткого.

Шут. От Дидерика до Будерика? Это что же — сказки или басни?

Историк(строго и сухо). Это история, господин шут!

Шут. Смешная история?

Историк. История никогда не бывает смешной.

Шут. Что вы! У нас тут на днях такая смешная история вышла! (Прыскает в кулак.) Такие дидерики-будерики, что хоть ложись и помирай. И всего в одном томе, то бишь, в одном доме.

Придворный. Довольно, господин шут! Его величество, ее величество и его высочество от души благодарят господ придворных историков за драгоценный и поучительный подарок. Наш принц с удовольствием прочтет их труд на досуге…

Король(поднимаясь). Но, к сожалению, у королей и принцев бывает мало досуга. Они делают историю, а не читают ее. А нашему наследному принцу предстоит к тому же важная государственная забота: он должен выбрать себе невесту.

Королева. Да, да, невесту!..

Король. Поблагодарите ученых за усердие, господин барон, и объявите собравшимся нашу высочайшую волю.

Придворный(кланяется королю и обращается в зрительный зал). Почтенные и любезные гости! Их величества король и королева приглашают всех девиц города во дворец на веселый и торжественный праздник, который будет продолжаться три вечера подряд. На этом празднике его высочество принц выберет себе невесту. Самая прекрасная и достойная станет наследной принцессой. Двери дворца широко открыты для всех красавиц королевства!

Шут. Милости просим! Милости просим! Я тоже буду на этом балу и, уж конечно, не дам никому соскучиться.

Занавес

Сцена представляет собой большую комнату с камином, круглым столом, креслами перед каминной решеткой и высокими стоячими часами. Справа и слева — две двери, ведущие в комнаты сестер Золушки — Гортензии и Жавотты. Посередине — дверь на лестницу. Вечер. Почти совсем темно. Тихо. Только в камине потрескивает огонь да где-то в углу скребутся мыши. Из двери, ведущей на лестницу, выходит Золушка со свечой в руке. Часы громко бьют семь раз.

Золушка…Три… четыре… пять… шесть… семь… Семь часов! Надо кончать уборку, и в камин подбавить угля, и утюг поставить на огонь — сестрицы велели. (Подбрасывает в топку уголь, ставит на огонь утюг. Задумчиво напевает вполголоса.)

Как тихо у нас, когда сестриц нет дома! Слышно даже, как мыши скребутся, как часы тикают, как жучок точит стенку. Вот теперь можно и перед камином посидеть, как сидели мы с матушкой, когда она была жива. Жаль, что кресла ее больше нет, — его снесли на чердак, а сюда поставили вот это новое, для мачехи. Только моя скамеечка и осталась от всего, что было прежде… (Садится на скамеечку перед огнем и негромко поет в лад своим невеселым мыслям.)

А хорошо все-таки, когда никто тебя не торопит, никто не кричит: «Золушка, подай! Золушка, принеси! Золушка, унеси!» Сама я себе хозяйка по крайней мере на полчаса или даже на целый час. (Оглядывается по сторонам.) Делать мне как будто больше нечего — вот только метлу поставить в угол да последить, чтобы утюг не перекалился. А комнаты уже прибраны. Нигде ни соринки. Хоть гостей принимай! А что, если бы вдруг на самом деле ко мне хоть когда-нибудь пришли какие-нибудь гости? (Смеется.) Нет, этого и быть не может. Разве в такую игру поиграть, будто ко мне пришли гости… (Поворачивает метлу щетиной вверх.)