Марчелло Арджилли: Десять городов (Сказки со стихами)

- В сердце моем бесконечная сладость.

Мамочка, папочка, вы моя гадость!

Она хотела сказать "радость", но родители этого не знали - и в наказание на целый месяц запретили Катерине ходить в кино и даже смотреть телевизор. Ей не везло не только дома. В школе у нее тоже были вечные неприятности, она неправильно отвечала на вопросы, произнося одно слово вместо другого.

Во время экзамена, когда у нее спросили имя знаменитого итальянского астронома, который перед судом инквизиции бесстрашно произнес: "И все-таки она вертится!", Катерина выпалила:

- Бармалей!

- Герой какого романа Дюма носит имя д'Артаньян? - задали ей новый вопрос.

- "Три мухомора".

- Как называется итальянский город, построенный на островах и перерезанный многочисленными каналами?

- Трапеция.

- Сколько будет: двадцать плюс тридцать?

- Шестьдесят.

Естественно, она осталась на второй год. Узнав об этом, родители обрушили на нее поток стихов, где "негодница" рифмовалась с "второгодницей", а "тупица" - с "ослицей", не желающей учиться...

Катерина, которая наконец-то догадалась, в чем ее беда, попробовала было объяснить им, что она старательно готовилась к экзаменам и стала бы отличницей, если бы не болезнь, вечно мешающая ей находить нужные слова. Свое объяснение она закончила так:

- Я от горя чуть жива:

нахожу не те дрова.

Родители еще больше рассердились. Она смеется над ними? При чем тут дрова? Неужели она собирается остаться недоучкой и пойти в дровосеки? И они разразились новой тирадой - на этот раз с рифмой "учка - ючка": недоучка, штучка, злючка, колючка, взбучка...

С подругами она тоже все время говорила невпопад. Например, одна из девочек вежливо приглашала ее на переменке:

- Катерина, в воскресенье

жду тебя на день рожденья.

А Катерина с благодарностью отвечала:

- Ах, какая мне награда!..

И хотела прибавить: "Очень рада", а вместо этого выходило:

- ...Очень надо! Очень надо!

Встретив подругу в новом платье, Катерина спешила сказать, что не видела такого элегантного наряда ни на одной франтихе, но, как обычно, путалась в словах и говорила:

- Ты элегантней всех слоних:

такого платья нет у них.

Со временем все начали сторониться ее, и бедняжку это очень огорчало. В конце концов иссякло и терпение родителей.

Однажды она слышала, как мама жаловалась на судьбу:

- Ох, судьба моя печальная!

Катерина - ненормальная...

Катерина в слезах выбежала на улицу. Слово "ненормальная" мучительно звучало у нее в ушах. Она была нормальная, она это хорошо знала, ее сердце было полно любви к родителям, к подругам, ко всем людям на свете. Почему же никто не понимал ее?

На улице ее остановила какая-то женщина:

- Что с тобой, хорошая моя?

Отчего ты плачешь в три ручья?

И Катерина прерывающимся от рыданий голосом ответила:

- Я могу вам сказать, почему я печальная:

все кругом говорят, будто я гениальная.

Я сижу над уроками - не разгибаюсь.

Виновата ли я, что всегда расшибаюсь?

Она хотела сказать "всегда ошибаюсь", но женщина этого не знала и, подумав, что девочка бредит, отвела ее к врачу.

Врач осмотрел "больную" и велел ей сказать "резеда". Катерина тут же сказала, правда на свой лад:

- Лебеда!

Доктор, конечно, подумал, что она смеется над ним, но у нее и в мыслях ничего подобного не было. Напротив, она надеялась, что этому замечательному доктору удастся наконец-то вылечить ее от необычного дефекта речи, и смело начала:

- Рассказать давно хочу

про болезнь мою рвачу,

но, к несчастью, не бывала

до сих пор у коновала...

Врач пришел в ярость: это было слишком - назвать рвачом и коновалом такую знаменитость, как он! И где? В Поэтонии, славящейся своими вежливыми жителями! Нет, он этого так не оставит! И доктор вызвал полицейского, с тем чтобы тот препроводил Катерину к родителям и посоветовал поместить ее в Дом поэтического перевоспитания.

По дороге, упираясь изо всех сил, Катерина попыталась растолковать полицейскому, что, собственно произошло:

- Верьте, я сама не рада...

Я ошиблась... Вот засада!..

Можно было вас не звать:

Я хотела расстрелять...

Полицейский содрогнулся. Откуда ему было знать, что под "засадой" Катерина подразумевала "досаду", а произнося страшное слово "расстрелять", имела в виду мирное "рассказать"? Уверенный, что имеет дело с особо опасной преступницей, он защелкнул на ней наручники и вместо дома доставил ее в тюрьму.

Дверь камеры захлопнулась за ней, и Катерина долго-предолго плакала. Мало того, что бедняжку никто не понимал, никто не любил, так теперь ее еще и заперли в этих холодных стенах! Катериной овладело великое отчаяние, под бременем которого сердце ее сжалось в маленький комочек. Как только ей разрешили отправить родителям письмо, она написала: