Александр Крестинский: Далеким знойным летом

Из кустов на дорогу выскакивают ребята. Впереди Леля. Она подбегает к нему, гладит по голове.

- Больно? Очень больно?

- Что ты, нисколько! - отвечает он, вздрогнув от ее прикосновения.

А ухо пылает и гудит, как большой котел, и дотронуться до него нет никакой возможности.

* * *

Паша носит за ней ракетку, продуктовую сумку, водит велосипед. И все это ему не в тягость и не стыдно, вот что удивительно. Если бы кто-нибудь неделю назад сказал ему, что так будет, он не поверил бы. И когда добродушный Аркадий, играя своими красивыми мускулами, говорит ему: "Ну, чего - пажом заделался?" - он даже внимания не обращает. Однажды только смутился. Пошел за ней следом, а она: "Ты куда? О, господи! Сбегать не дадут". И засмеялась. Он так тогда растерялся, и покраснел, и не знал, куда руки девать, и, чтоб хоть как-то спастись от всеобщего хохота, стал хохотать вместе со всеми.

* * *

Потом она исчезла на несколько дней, пропадала где-то с утра до вечера. Появилась внезапно перед домом, где сидели в тени на скамейке дед с Пашей, раздвинула их руками, села посредине. Некоторое время молчала, насвистывала, разглядывая небо, потом закричала:

- Вот! - Схватила деда и мальчика за руки: - Слушайте! Слушайте!

Над лесом появился биплан. Он медленно и, казалось, неуклюже поворачивал от леса к поселку. Он летел низко, покачивая темно-зелеными крыльями, и из густого полдневного неба внезапно четко донеслось:

- Леля! Привет! Леля! Привет!

- Слыхали?!

Обожгла Пашу счастливыми глазами. Он отвернулся.

- Вот шалая... - пробормотал дед и спутал ей волосы.

- Леля! - донеслось опять сверху. - Леля!

- Чего? - спросила она, и все они трое - на земле - засмеялись.

- Леля, на танцы пойдешь? - спросило небо.

- Пойду! - закричала она, как будто ее можно было там услышать. Пойду! - И пустилась отплясывать, подкидывая ногами скошенную утром траву. Запахло остро, пряно.

- Ну и ведьма, - сказал дед.

- Ах так! - Она стала хватать охапками траву и кидать в деда, а тот, усмехаясь, оборонялся широкой, голубовато-белой ладонью.

Паша смотрел в небо - провожал глазами лесной самолет. Того уж и не видно было, только попиливал едва-едва мотор в глубине спелого матового полдня.

* * *

- Что нам с девкой-то делать, друг Паша? - спрашивает дед и деликатно кашляет. Он сидит на крыльце и острым ножом снимает кожицу с прута, и она открывается слоями - коричневым, светло-зеленым, нежно-желтым. Кожица скручивается тонкими пружинками, пружинки падают на крыльцо. - Ухажор появился. Дело сурьезное, знаю. Знакомиться придет. А чем угощать будем?

Паша опускает голову, ему неловко и хотелось бы перевести разговор, но не придумать как. И оттого он злится на себя.

* * *

Днем он высмотрел в саду на краю поселка пионы.

Дождался темноты, вышел из дому, спустился с горы в низину, где его сразу охватил влажный и холодный воздух, и спрятался в кустах. Когда погасили огни и умолкли голоса, он перелез через забор, наломал букет влажных пионов и тем же путем выбрался наружу. Он шел по темной дороге, держа пионы под пиджаком, и чувствовал сквозь рубашку их прохладную тяжесть.

Он положил цветы на Лелино окно - в доме все спали с открытыми окнами - и постоял несколько секунд, прислушиваясь. Тишина...

Тогда он пошел к себе, на цыпочках миновал скрипучий коридор и нырнул под одеяло, но тут же спохватился: сдвинулся на кровати так, чтобы ступни были на весу: ноги-то немытые, перепачкаешь простыни - достанется от бабушки!

Перед тем как уснуть, он представил себе весь прошедший день, улыбнулся и подумал: "Хорошо!" И это означало: "Все хорошо". С улыбкой он и уснул, едва-едва ощущая, как приятно щиплет и стягивает ноги после холодной земли, росы и крапивы.

Утром он вскочил с постели, переполненный предчувствием какой-то развязки, словно внутри натянулась живая струна. Чуть дотронешься - она вздрогнет и зазвенит.

Вышел в сад. Услышал голос - мужской, незнакомый. Весь обратился в слух. Встал за углом дома. Машинально ковырял пальцем мох между бревен, машинально следил глазами за жуком, который как-то странно - рывками двигался по бревну... Незнакомый голос произнес:

- Ну, так что, поедем на Долгое? Это же близко - пятнадцать километров. Пользуйтесь, я сегодня выходной...

- Если признаетесь, поеду... - Это Леля.

- В чем признаться?

- Сережа... (укоризненно). Ну, говорите, когда вы принесли цветы?

Мальчик замер.

- Цветы? - Искреннее удивление в голосе.

- Не притворяйтесь, вот эти. (Пауза, покашливание, растерянный смех.)