Вячеслав Лейкин - Играем в поэзию

- Правильно. Это и есть стих - хокку японского классика Басе. А вы попробуйте использовать его как начало нового стихотворения. Вдруг ваша глупая рыбка, наконец, клюнет?

- А второе начало?

- А второе - две довольно бессмысленные, однако весьма кокетливые строчки:

"Музыка стала нашим проклятьем,

Юность - судьбою".

Им тоже придумайте продолжение. Может тогда строчки эти приобретут смысл или хотя бы выглядеть будут более естественно. Задача понятна?

- В общем и целом...

- Тогда действуйте!

- А спросить можно?

- Но только чтобы это был последний вопрос.

- А как же вобла может барахтаться? Ведь она же вяленая?

- У настоящего поэта и мороженная рыба забарахтается. И даже ископаемая.

- Вот теперь понятно.

1. Как благороден тот,

Кто не скажет при блеске молнии:

- Вот она, наша жизнь!

Но, скромно промолчав,

Подумает про себя:

Вот она, моя смерть.

2. Как благороден тот,

Кто не скажет при блеске молнии:

- Вот она, наша жизнь!

Вроде звезды летучей.

Значит и я - человек

Под нависающей тучей.

Знают мои объятья

Будущее других...

Клетка любимого платья

Несостоявшийся стих.

3. Как благороден тот,

Кто не скажет при блеске молнии:

- Вот она, наша жизнь!

Как благороден тот,

Кто промолчит, когда ему скажут:

- Она тебя любит.

Как благороден тот,

Кто заплачет, когда ему скажут:

- Твой враг умер.

И самое замечательное,

Что таких людей на земле немало.

Как благороден тот,

Кто согласится со мной.

4. Как благороден тот,

Кто не скажет при блеске молнии:

- Вот она, наша жизнь!

Кто не станет читать

Любовных посланий монахини к богу,

Кто никогда не поцарапает

Желтой соломинкой

Кожи умершего пруда,

И не проснется средь ночи,

Чтобы мой сон подсмотреть.

1. Музыка стала нашим проклятьем,

Юность - судьбою.

Гласность стала нашей стихией,

Истина - роком.

А мы не изменились

И ничего не можем

Сделать с жизнью,

Потому что каждый из нас

Всего лишь иголка

В муравейнике мироздания.

2. Музыка стала нашим проклятьем,

Юность - судьбою.

Мужчины занимаются зодчеством,

А женщины - собою.

Подлость стала радостью,

Старость - молотьбою.

Мужчины занимаются дружбой,

А женщины - собою.

Злоба стала мудростью,

Смерть - бегом или ходьбою.

Мужчины занимаются вечностью,

А женщины - собою.

3. Музыка стала нашим проклятьем,

Юность - судьбою.

Мальчик, тонкий и бледный,

Глядел воспаленным взором,

Как мимо плывет вселенная,

Вздрагивая и качаясь.

Римляночка в пыльной тоге

В изящном белом веночке,

Играла на тусклой лире

И полупрозрачными пальцами

Касалась бумажных струн.

И плакала мисс Вселенная,

И устало рыдал Господь.

4. Музыка стала нашим проклятьем,

Юность - судьбою,

Любовь - неубранной кроватью,

И я не хочу быть с тобою.

Наше чувство - растаявшее эскимо,

Фальшивые слезы в стекле трюмо,

Наши чувства - это капуста,

Это жухлый кленовый лист,

Это заерзанный на танцплощадке

Бездарный кривляка-твист.

Ненастоящее, глухо-свистящее,

Откровенно-пустое, тускло-блестящее,

Таково теперь наше чувство.

А любить - ведь это Искусство.

Стихотворение, использующее оба начала, и сочиненное Севой Зельченко:

Музыка стала нашим проклятьем,

Юность - судьбою.

Так и жили и вроде бы даже привыкли.

Однако, спустя четверть года

(Да-да, это было как раз

В тот день, когда выпал сентябрь,

И с вывески "масло"

Свалилась центральная буква),

Так вот, в тот день

Музыка стала нашей судьбою,

Юность - проклятьем.

Мы боялись выйти на улицу,

Мы сожгли телефоны,

Мы вызубрили наши стихи

До последней строчки,

А все пять экземпляров, включая копирку,

Зашили в чучело зайца,

Выигранное в лотерею

Тому три года назад.

Время шло.

Снег зажурчал и распался.

Дни становились короче, ночи еще короче,

И вот однажды

Музыка стала нашей юностью,

Судьба - проклятьем.

О, как это было невыносимо!

С тех пор мы всю ночь не гасим свет,

Чтобы не видеть снов, ибо снов мы боялись.

С тех пор я вдруг понял, что ненавижу

Бог его знает, почему

Запах чая, президента Эфиопии

И букву А.

Однако, в один из последних дней,

Подойдя невпопад в середине раннего утра

К замерзшему за ночь окну

(Это было в тот год,

Когда умер президент Эфиопии,

Чай в магазинах пропал,

Букву А отменили,