Сергей Михалков: Я хочу домой !

Саша. Я выполняю.

Упманис. Плохо, плохо ты выполняешь то, что тебе приказывают! Ты точно не помнишь, что ты должен быть благодарен Красному Кресту Великобритании за все заботы о тебе. Повторяй за мной: "Я должен быть благодарен английскому правительству..."

Саша (повторяет). Я должен быть благодарен английскому правительству.

Упманис. А за что?

Саша (повторяет). А за что?

Упманис. За все заботы о тебе.

Саша (повторяет). За все заботы о тебе...

Упманис. Ты сирота. У тебя нет ни отца, ни матери. Ты бы умер с голоду, если бы не находился сейчас в этом сиротском приюте. Англичане и я - мы хотим сделать из тебя человека. А ты вместо благодарности все еще иногда говоришь на русском языке. Да еще поешь русские песни!

Саша. Я ведь русский, мистер Упманис!

Упманис. Какое мне дело до того, что ты был русским? Сейчас ты воспитанник английского приюта и должен говорить и петь на том языке, на котором тебя учат говорить и петь.

Саша. Я должен говорить только по-немецки?

Упманис. Ты должен говорить на том языке, на котором тебя учат...

Слышны приближающиеся голоса.

Мимо карцера проходят Скотт и Додж.

Скотт. Осторожно, мисс Додж!.. Здесь ступенька... Так... Теперь направо.

Додж. Благодарю вас, мистер Скотт! Куда ведет эта дверь?

Скотт. Это наш карцер. Мы им почти не пользуемся.

Додж. Напрасно, мистер Скотт! Иногда это помогает.

Скотт. Мы предпочитаем гуманные меры воздействия, мисс Додж! Дети много пережили во время войны. Их психика травмирована. Они должны почувствовать разницу между нашими методами воспитания и тем, что они видели у немцев... Теперь сюда, по этой лестнице...

Проходят. Голоса и шаги удаляются.

Упманис (Саше). Выходи, волчонок! Надеюсь, теперь ты будешь умнее...

Гаснет свет.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Столовая в сиротском приюте. Несколько столов, накрытых

клеенкой, убогие деревянные стулья. Один из столов

празднично сервирован на четыре человека: белая

скатерть, цветы, хлебница с нарезанным белым хлебом. На

стене - большой деревянный крест, обвитый зеленью.

В столовую входят воспитанники: Толя, Владис, Женя, Саша

Бутузов. За ними - Упманис и служащий приюта. В руках у

последнего алюминиевая кастрюля с дымящейся кашей.

Мальчики опрятно одеты, головы причесаны. Упманис

удовлетворенно осматривает сервировку стола. Дети

недоумевающе переглядываются.

Упманис. Вот что, волчата! Вам придется сегодня пообедать второй раз, и не совру, если скажу, что вы останетесь довольны. (Смеется, начинает сам раскладывать кашу по тарелкам.) На этот раз вы будете сыты по горло, и вам не придется вылизывать свои миски так, что их можно даже не мыть после вашего обеда. Нечего переглядываться. Будет все, как я сказал: здесь нет никакого подвоха. Вот я ставлю перед вами по полной тарелке, даю команду - и вы начинаете работать ложками. Это вы умеете делать, этому вас не надо учить.

Толя. А за что нас будут кормить второй раз?

Упманис. Ваше дело - прочитать молитву и сесть за стол. Нечего спрашивать, зачем это нужно. Вас будут фотографировать для американского журнала. И вы должны вести себя как джентльмены, как порядочные люди, а не как голодные волчата. Помните, что вы счастливчики. Я сам отобрал вас из ста двадцати таких же дармоедов, как вы. (Смотрит на Сашу.)

Владис. Мы вам очень благодарны, мистер Упманис!

Упманис. То-то!.. Не всегда же я вас наказываю. Это надо ценить.

Владис. Мы это ценим, мистер Упман!

Упманис. К сожалению, вместо благодарности некоторые из вас предпочитают упрямиться и нарушать порядок, раз навсегда заведенный в нашем приюте. Садитесь к столу и ждите. Ждите моей команды.

Мальчики садятся за стол. Упманис и служащий с кастрюлей

уходят.

Толя (смотрит в тарелку с кашей). С маслом!

Все смотрят в тарелки с кашей.

Саша. Когда я был маленький, моя мама кормила меня тоже белой кашей.

Толя. На молоке? Она была на сгущенном молоке, я знаю.

Владис (Толе). Положи ложку. Упман сказал, чтобы мы ждали его команды.

Толя. Я только попробую... (Пробует кашу.) Мы никогда еще не обедали два раза в день...

Саша. Зато нас иногда сажали по два раза в карцер.

Владис. Надо слушаться, тогда не будут сажать. Я слушаюсь, и меня не наказывают. Я еще ни разу не сидел в карцере.

Саша. Тебе хорошо говорить: ты латыш, и мистер Упманис тоже латыш. А я русский! Мистер Упманис русских не любит.

Владис. Это потому, что русские не любят латышей.

Саша. А Смайда сказала, что это неправда. Она тоже латышка.