Зинаида Миркина - Сказки

Ей никто не ответил. Никого не было. Пустота. Она стояла в огромном белом зале. Белый пол и прозрачные стены. Сверкающая серебряная дорожка расстелилась у самых ее ног и точно звала ее вглубь зала. И Герда вошла. Она шла, шла и шла, то и дело натыкаясь на прозрачные стены, которые каждый раз расступались перед ней с легким звоном. Она как будто все время входила внутрь стен, как вдруг в дальнем конце зала увидела одно темневшее пятнышко. (Господи! Как забилось ее сердце!)

- Кай! - вскрикнула она, еще ничего не различая, но точно зная, что это-он...

"Кай! Кай! Кай! - отразили звук ее голоса сотни, тысячи прозрачных стен, как будто тысяча тончайших хрустальных колоколов. - Кай! Кай!"

Когда Герда добежала до Кая, она вся сотрясалась от слез.... Все прозрачные стены задрожали и расступились, наполняя пространство звоном. И Кай и Герда обняли друг друга.

Нет, никакой осколок не выпал. При чем тут осколок? Просто это был Кай, Кай, которому слезы Герды были нужны, как растрескавшейся земле - дождь. Никому в мире не были так нужны ее слезы, как ему. Наконец-то вся Герда ожила, вся душа ее выплеснулась.

- Герда, Герда...

Все пространство и все время как будто были пересечены, как огромный белый зал. Вечность была тут. Они в ней находились.

Бесчисленные слезы задрожали, переливаясь всеми цветами радуги, и в каждой из слезинок мелькнуло маленькое отражение женской фигуры. Еще минута - и все слезы слились в одну огромную сверкающую каплю, которая повисла ни на чем посреди зала, как звезда посреди неба. И в этой капле...

- Снежная Королева!... - прошептал Кай. - Наконец-то я вижу тебя!..

Снежная Королева молчала. А слезы текли и текли из ее глаз, не тая, а затвердевая. Они были вечными, как и она сама. Они собирали в себе весь свет и преломляли и удесятеряли его.

- Снежная Королева, - шептали мальчик и девочка, - как это люди могут бояться тебя?

- Это оттого, что они не видят меня, - сказала Снежная Королева. - Люди предстают перед зеркалами моих глаз и не видят там того, что они хотели бы видеть. А то, что есть, им кажется пустотой. И я кажусь им пустой и холодной.

- Пустой и холодной... Ты?! - повторили Кай и Герда и замерли. - Ты хранительница света и простора...

- Ну вот, вы уже и не боитесь Простора и вас не ослепляет Свет. И ни холода, ни пустоты вы тоже не боитесь, потому что у вас незамерзающие сердца.

Снежная Королева замолчала, но в зеркалах ее глаз вспыхнуло такое сияние, что еще немножко - и они не выдержали бы его. Они крепко обнялись и как будто провалились куда-то, перестали видеть и слышать. А когда очнулись, то оказались в бабушкином доме у Розового Куста, который сам и был счастьем, только чтобы узнать это, надо было потерять его...

И, конечно, около Розового Куста сидела бабушка. Уж если счастье, то без бабушки не обойтись. Какое же счастье без Доброты? А бабушка ведь сама Доброта, и у нее самое незамерзающее сердце на свете Никакие холода ему не страшны. Уж если у тебя незамерзающее сердце, то это навсегда. А если замерзло - не надо пенять на Снежную Королеву. Она тут ни при чем.

СТАРАЯ ФЕЯ

Фея была старая, седая и грузная. Она ходила с большой хозяйственной сумкой. Чаще всего сумка была набита рукописями. Вот с такой набитой рукописями сумкой она и появилась в издательстве. И робко предложила свои листки. Она была похожа сейчас на торговку из песни про горячие бублики. Вот так стоит на морозе, озябшая, и товары ее на глазах остывают и черствеют.

Фея выглядела жалкой и, кажется, чувствовала это. Руки у нее дрожали. Она не знала, куда деть распадавшиеся листки и переводила взгляд с одного сотрудника на другого. А они всем видом своим давали ей понять, что все это совершенно неуместно и почти неприлично, и долго терпеть этого они не намерены.

- Но это ведь настоящее, - тихо сказал Фея, - живое...

- Что, что? Позвольте об этом судить нам. Когда нужно будет, мы вам ответим.

И ответили. Все это им было совершенно не нужно. Стоило только взглянуть на папки, чтобы убедиться в этом.

- Знаете что, бабушка, в этом возрасте не начинают писать, и если...

Тут Фея покраснела и перебила:

- Я вам не бабушка.

- Вот как... Но простите, ведь вам уже под семьдесят?

- Под семьдесят? Под семьдесят?! - Она подняла лицо. Ее глаза сверкнули. - Да когда ваша прабабушка была ребенком, мне было уже гораздо больше семидесяти.

Тут уже онемели сотрудники. А Фея быстро собрала свои листки, запихнула их в хозяйственную сумку и решительно пошла к лифту. Когда она потом перебегала улицу и вскакивала на ходу в автобус, в ней вряд ли можно было заподозрить грузную старуху. Но вот она села, прислонилась головой в окну и снова стала старой и усталой.