Зинаида Миркина - Сказки

- Ну, здравствуй. Белая, здравствуй. Хрустальная! - сказал он, увидев неподвижно стоявшую и светящуюся Владычицу. - Не ждала гостя?

Снежная Королева молчала.

- Не очень-то ты приветлива. Но я и без приглашения пришел. И не в гости. Я не привык быть гостем. Я - хозяин. Такой же, как ты. Я согласен делить с тобой власть. Пока, - не удержался и добавил он.

Слабая улыбка тронула губы Снежной Королевы, но вскоре ее сменило все то же ровное голубовато-розовое свечение.

- Цвета мы переменим на более яркие. Но кое-что и оставим, пожалуй. Он оглядывался вокруг и по-хозяйски примеривался к реформам, как вдруг раздался тихий голос Владычицы Света:

- Ты здесь не хозяин.

- Гм... У нас равные силы. Белая. Ты вызываешь образы, но я заслоню их собой. И весь мир будет видеть, что есть Я, а больше ничего нет. И ты ничего, ничего не сможешь с этим поделать. К тому же твой холод мне не страшен. А что касается моего жара, то неизвестно, не запросишь ли ты пощады...Так что ты или сработаешься со мной, или...

И тут вдруг она посмотрела на него таким прозрачным, таким пронизывающим взглядом, что на одно короткое мгновение ему стало не по себе: даже вспомнился тот взгляд Смерти, который он видел во сне.

- Я не буду твоей соправительницей. Этого не будет.

- Вот как?! Но ведь я не уйду отсюда.

- Я знаю. Я сама уйду.

- То есть как это? - растерялся Крокодил. - Кто это может уйти по доброй воле? Кто это не боится уйти?

- Тот, кто собрал свет, тот и не боится уйти. Ему нечего бояться - он нашел то, что есть. Я живу для того, чтобы собирать свет. Когда я исчезну, останется свет. И я буду тогда в нем, как он сейчас во мне.

- Что, что все это значит?!

И вдруг Крокодилу стало нестерпимо страшно. Он закричал. Он раскрыл пасть. Он дохнул огнем, но... Перед ним стояло удивительное существо, которое его совершенно не боялось. Совсем не боялось и совсем от него не зависело. Нисколько. А он, великий Крокодилиссимус, целиком зависел от этого, существа, которое называло себя Владычицей Света.

Он с радостью растоптал бы ее, но... если Ее не будет, не будет и его.

- Как?! Как ты смеешь исчезать! Постой! Куда же ты! Но Она точно не слышит его. Она становится все прозрачнее, все легче. И голос Ее все тише, тише... Что, что такое она говорит?

Свет замирал в свой тайный час.

Да нет, он не потух.

Он просто на глазах у нас

Преображался в Дух.

Не ослепителен, не жгуч,

Простясь со осей тщетой,

Луч таял, превращался луч

В Дух Света - Дух Святой...

Королева говорила и таяла на глазах. Таяли хрустали, таяли зеркала, таяли образы, проплывавшие в них, таяли, расплывались, исчезали очертания Крокодила. Нет очертаний, нет никого, но сияние есть. Оно дрожит, мерцает. Вот уже только след от сияния, но какой теплый, какой нежный и чистый сиреневый след!.. И - флейта, флейта!..

- Я здесь! Я здесь, моя девочка!

- О, наконец-то! Наконец ты мне ответил! Сколько же я звала, сколько искала тебя!

- Ты звала? Ты искала?! Это я миры обошел, чтобы найти тебя'

- Да, Том. Может быть. Том. Но ведь это ты покинул меня. Я все время оставалась здесь. В том, что есть. А ты ушел.

- Да... Я ушел... Но, Господи, я пришел... Пришел! И пускай будет то, что есть, и не будет того, чего нет!

***

Они сидели за столом в своем домике около нарядной сияющей елки: Том, его Старая Девочка и Помпончик, их верный Помпончик, на которого стоит только взглянуть - и уже все, что заботило и мучило, окажется одолимым. И даже самое неодолимое, с которым ничего не поделаешь, тоже...

- С Новым годом! - сказал Помпончик и, взяв в руки бокал, подошел к телевизору и включил его. Странное дело - он увидел на экране самого себя с бокалом в руке и со своей неизменной улыбкой.

Но его быстро заслонила Баба Яга.

- Вот-вот-вот! - говорила она. - Не успела я замести эту щелку. И на этот год тоже не успела. Нагляделись уже в нее вдосталь... "С Новым годом, с новым счастьем". И такого напустили тут туману, такого дурману... Теперь уже никто ничего не разберет. На самое точное, самое достоверное - говорят: нет его! Это то, чего нет! А на всякую невидаль, на то, чего сроду не было, говорят: вот это то, что есть. И теперь-то уже никто ничего не знает.

Но тут Баба Яга как-то срочно растаяла. А из-за нее снова проступил Помпончик и сказал, собственно, то, что он говорил всегда:

А я что-то знаю.

А я что-то знаю.

А я что-то знаю,

Знаю - и пою.

Среди темных веток

Щелочка сквозная...

Загляни - увидишь

Звездочку свою!

ГРУСТНЫЙ ГНОМ

Сколько в лесу деревьев? Тысяча и еще раз тысяча, а может быть и больше... И у каждого дерева тысяча листьев, и тысяча, и еще раз тысяча... А сколько у каждого листа прожилок? А волосинок у каждого корешка? Что ты молчишь, открыв рот? До скольких вас учили считать в школе? До биллиона? Ну, а гномик умел считать до ста. Дальше он уже терял счет. Ты думаешь, такая уж большая разница? После биллиона остается еще столько же, сколько после ста, а ты уже потерял счет. И чем скорее ты потеряешь счет, тем лучше. Можешь закрыть рот и сесть под деревом, а можешь оставаться с открытым ртом, если тебе так больше нравится. Только перестань считать, это ни к чему. Надо сидеть тихо-тихо и самому стать как листок или дерево, и тогда ты поймешь. Знаешь, как это бывает во сне? Так мучительно трудно что-то решается, ты находишь сотни сложных путей, а надо только одно - проснуться...