Анатолий Мошковский - Трава и солнце

- Этому надо положить конец! Маряна, ты, как вожатая, обязана собрать отряд или даже настоять, чтоб собрали дружину, пригласить на сбор Дмитрия Алексеевича и Фиминых родителей и пристыдить их, получить с них слово, что больше такого не...

- Алла, иди займись чем-нибудь, - мягко прервала ее Маряна, - вон сколько воробьев на вашей черешне...

Алка застыла с открытым ртом.

- Да, да, о тебе же беспокоюсь: ведь с кладей чуть не свалилась в ерик в таком хорошем платье... Когда говоришь, надо смотреть под ноги. Сходи, девочка, сходи - попугай воробьев...

Алка прямо-таки растерялась.

- Хорошо, Маряна, - сказала она, - пойду...

Лодка пробиралась к каналу, выбирая наиболее глубокие ерики, чтоб не задеть винтом дно.

Иногда под мостами приходилось нагибаться, почти ложиться, чтоб проехать. На Дунайце отец положил весло и сильным толчком ноги завел мотор. Резко пахнуло бензином, стук двигателя ударил по ушам, и лодка понеслась по Дунайцу в сторону моря.

Канал был естественный - он представлял собой одно из гирлец Дуная и по сравнению с рекой раза в два сокращал путь к морю. Он был глубок, но у места впадения в море (да и само море там) был мелок, и по нему ходили только лодки да не сильно загруженные фелюги.

Быстро проскочили Шараново с домишками и кладями, с тополями и акациями на греблях и вылетели в плавни, в зеленую равнину с колышущимися до горизонта камышом и чаканом. Говорить из-за треска мотора было неудобно, и все молчали. Молчать было не скучно: день был яркий, добрый, и от скорости их обдувал свежий ветерок, ерошил на Локте слегка отросшие волосы.

Маряна сидела рядом с Фимой, и ее крепкое горячее плечо то и дело плотно прижималось к ее плечу. Фима видела ее профиль - задиристо вздернутый нос, смешливые губы и упрямый, выставленный навстречу ветру подбородок.

Иногда Маряна подмигивала ей, Фима улыбалась, и временами ей даже хотелось смеяться.

Скоро они вылетели в море, в его синеву, беспредельность, в блеск гребешков и ветер. Берега были в песчаных косах. Кое-где они заросли камышом и кустарником. По горизонту, усиленно дымя, карабкался крошечный, как букашка, пароход...

- Была в кино? - спросила Маряна.

- Ага. Только мне неловко. Я верну...

Маряна заткнула ей рот, засмеялась, и Фима чуть не упала с сиденья навзничь. Оправила волосы. Оглянулась.

Море слабо поворачивалось, то сверкая, как гигантское зеркало, то оказываясь в тени. В разных направлениях его пересекали шершавые ветреные полосы, и Фиме стало свежо и привольно.

Не в первый раз видела она море, и оно всегда тянуло ее. Оно пустынно, но полно жизни, сурово, но все в красках и переливах. В море никогда не скучно. Брат Артамон водит по нему сейнер, но никто не знает, что будет водить она, Фима. Может, сто раз латанную баржу, как злословил Аверька. Может, неведомый еще корабль, который живет только в чертежах конструкторов, что-то вроде реактивного судна, остроносого, узкого, как космическая ракета...

Мотор вдруг замолк. Лодка колыхалась на собственных волнах. Маряна сдернула сарафан, посмотрела вниз и спрыгнула в воду. Здесь было по пояс.

Отец подал ей лопату, взял что-то наподобие большого сака - железный обруч на черенке, нетуго обтянутый сеткой, - и сказал:

- Давай.

Маряна вонзила в дно лопату и вывалила в подставленный отцом сак мелкую гальку с ракушками и песком. Песок потек в воду, замутив ее, а ракушки остались в ячейках.

- Пойдет? - спросила Маряна, прежде чем снова вонзить в дно лопату.

Отец ответил не сразу. Взял из кучи ракуши горсть, поднес к глазам, стал рассматривать, перебирать белые и серые раковинки, то продолговатые, то круглые с загогулинками, то совершенно целые, то поломанные. Потом выбросил горсть в море.

- Не пойдет? - Маряна встряхнула головой.

- Рой.

Локтя, довольный больше всех, сбросил рубашку и, свесившись с борта, стал смотреть на дно.

- Ой, мальки, целая стая! - Он сунул руку в воду.

Крестик постукивал о борт лодки.

Сбросила свое платье и Фима. Стараясь хоть как-нибудь помочь, она, чтоб не обрызгать Маряниного отца, осторожно спустилась в море - вода ей была почти по грудь - и стала ногой разрывать ракушу. Она была не везде в море, эта ракуша, которой рыбаки любят украшать землю перед своими домиками. Везде были песок да ил. Ракуша была только в некоторых местах, и шарановцы хорошо знали эти места.

Работали часа два без перерыва. Фима поддерживала снизу лопату, когда Маряна начала уставать, и помогала поднимать ее, а то и сама сыпала в сак горсти ракуши. Потом стала загребать ее лодочным черпаком.