Радий Погодин - Сколько стоит долг

Павлуха стащил свой сапоги.

- Вот, - сказал он. - От меня это Виктору Николаевичу. Они ему впору будут.

Кассирша вылезла из-за стола, даже не задвинув ящик с деньгами.

- Соскочило у парня, - сказала она. - Ты бы ему ещё портянки завернул для комплекта.

Геодезисты засмеялись.

- Он их в больнице на тумбочку поставит...

Павлуха растерялся.

- Он ведь в больнице временно. Он не захочет там долго лежать. Чего вы смеётесь?..

Геодезисты взяли его под мышки, вставили в сапоги и подтолкнули к столу. Павлуха получил деньги: и полевые, и суточные, и зарплату. Как и со всех, кассирша высчитала с него на подарок Виктору Николаевичу.

Павлуха не пошёл к себе в общежитие. Он направился к Роману. Ему казалось, что люди не принимают его всерьёз. Им бы только шутить и смеяться. Им не понять. Павлуха отдаёт долги! Вон у него сколько денег: "Мамке пошлю, Роману за питание отдам... Кому ещё?.."

Роман встретил Павлуху шумно. В комнате было много народа. Все сидели за столом и громко разговаривали. Здесь были Зина, Игорь и другие ребята.

- Здорово, Павлуха! - Роман стиснул его за плечи и подтащил к дивану. - Ты посмотри...

На диване в пелёнках лежал человек, крошечный, с наморщенным лбом и туманными синими глазками. Человек месил воздух красными пятками, красными кулачками и показывал мягкие дёсны.

- Мальчишка небось?

- Парень по всем категориям. Посмотри.

Павлуха сконфузился. Аня засмеялась. Она была худенькая и очень лёгкая. Казалось, что Анино платье надето на невесомое существо, которое бьётся и вздрагивает от радости и движется, движется...

- Поздравляю, - сказал Павлуха, стыдясь этого звучного слова. - Я тогда после зайду... Я неумытый.

- Ты что, штрейкбрехер? - сказал Роман. - Садись, выпьем за сына. Роман подтащил Павлуху к столу, налил ему в стакан жёлтенького сладкого вина. - Давай... Ап!

Павлуха выпил, облизал губы. Парни и девчата за столом хвалили малыша, смеялись над Романом. А тот, не зная, куда себя деть, ухмылялся и хвастал:

- Телом весь в меня, а характером в Аню. Спокойный, порядок понимает, кричит только по заказу, когда есть захочет и когда мокрый.

Зина жевала конфеты и смеялась. Игорь разглаживал ногтем серебристые обёртки, которые она бросала в блюдце, и складывал их одну на другую, ровно-ровно, край в край.

- Мне из больницы звонили, - сказал он шёпотом. - Ты, Павлуха, молодец.

В углу стоял трёхколёсный велосипед, обвешанный пакетами и погремушками.

"Подарки, - сообразил Павлуха. - Смехота: только родился - и уже подарки. За что?"

Павлуха сунул руку в карман, нащупал там пачку денег и снова принялся считать: "Мамке тридцать рублей, себе на полмесяца. Роману за пропитание..." Он посмотрел на Романа.

Роман был громадным, весёлым, счастливым.

- Ешь, Павлуха, - говорил он. - Рубай колбасу, сыр голландский, шпроты. Закусывай. У меня сын...

"Не возьмёт, - тоскливо подумал Павлуха. - Ещё даст по шее, пожалуй".

Павлуха вытащил руку из кармана, слез со стула на пол. Он снял свой сапоги, потом прошёл босиком к велосипеду и поставил их там.

- Это хорошие сапоги, - сказал он. - Рыбацкие. Это от меня... Пускай носит...