Радий Погодин: Трень - брень

Радий Петрович ПОГОДИН

ТРЕНЬ - БРЕНЬ

История в восьми картинах

с прологом и эпилогом,

но без начала и без конца

ОГЛАВЛЕНИЕ:

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ПРОЛОГ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

КАРТИНА ВТОРАЯ

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

КАРТИНА ПЯТАЯ

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ШЕСТАЯ

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

________________________________________________________________

Д Е Й С Т В И Е П Е Р В О Е

Кто знает край, где небо блещет

Неизъяснимой синевой?..

А. С. П у ш к и н

ПРОЛОГ

Вышел шут с балалайкой. Улыбка у него такая, что глаз не видно.

- О благородные юные зрители, досточтимые пионеры, отважные защитники мелких животных и лесных насаждений, я приветствую вас!

Я расскажу историю, которая началась неизвестно когда и, наверное, не скоро закончится.

Трень-брень...

Только не торопитесь смеяться... Не торопитесь смеяться... Ха-ха-ха...

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Утро было раннее, солнце нежаркое. Ветер нес к самолетным стоянкам осенние листья.

Самолеты решительно набирали скорость. Они красовались силой и, как молодые, удачливые спортсмены, уходили в самое поднебесье.

Двое мальчишек глядели в небо.

Летит самолет. Гудит самолет.

Его отважный ведет пилот.

Тучи как скалы. Тучи как пена.

В тучах засада. В тучах измена.

Сердце поэта, взреви, как мотор...

- Вскрыли и забейся... Забейся и взвейся. Нет... Песня поэта, взреви, как мотор. Нет...

- Зачем же песне реветь? Ну, ты даешь. И сердцу реветь незачем. Оно стучать должно.

- А я еще не могу сразу. Самое главное я всегда дома придумываю.

Мальчишку, который сочинял стихи, звали Бобой. Второго - Тимошей. Ростом они были одинаковые. Отличались они друг от друга весом. Боба был как будто пустотелый. Тимоша - как будто литой. И как ни крутись, но именно эти качества больше всего отражаются на характере.

Мимо мальчишек проходили прилетевшие пассажиры. Южные пассажиры шли с цветами. От них пахло солнцем и морем. Северные пассажиры распахивали шубы и полушубки. От них тянуло взопревшей кожей, усталостью и табаком.

Пассажиры проносили мимо мальчишек свой разговоры.

- Скажите, пожалуйста, где багаж выдают?

- Я все свое ношу с собой! Прилетел, слава богу. В самолете слова сказать не с кем. У всех рожи постные, как у архангелов. А на земле... Эй ты, индюк! Нахал! Петух в компоте!.. А на земле я любому слово скажу. Земля - матушка.

- Вам куда?

- Ему в крематорий.

Вышел шут с балалайкой. Одежда на нем пилотская - темно-синяя, с золотыми шевронами.

Трень-брень...

- Я пришел извиниться. Физики-атомщики, герои великих строек, суровые юноши и прекрасные девушки с геологическими наклонностями, а также морские волки, летчики-испытатели, десятиклассники, сомлевшие от сомнений, сегодня не прилетели. Сегодня их рейсы проходят мимо нашего с вами театра. Нынче театром владею я и, уж простите великодушно, созываю только таких людей, которые пригодятся мне для рассказа.

Еще раз прошу прощения.

Трень-брень...

- Простите, где багаж выдают? Мы подарим вам чайную розу.

- Не выношу чайные розы и уличные знакомства.

- Иван Селизарович, Иван Селизарович, вы меня неправильно поняли по телефону. Иван Селизарович, это была скромная шутка с моей стороны.

- Шути, голубчик, но шути осторожно. В основном шути с подчиненными. У них чувство юмора есть осознанная необходимость.

- Простите, где багаж выдают?

- Да отвяжитесь вы, я вам не Горсправка.

Пассажиры спешили к транспорту. Вежливые, терпеливые автобусы приседали от пятаков и двугривенных. Мордастые таксомоторы скликали попутчиков, чтобы в один конец да за двойные деньги.

Боба поднял с асфальта красный кленовый лист, поплевал на него и пришлепнул к столбу, крашенному в алюминий.

- Тимоша, скажи, что на свете самое красивое? Могу биться - не знаешь.

- Чего не знать! Что мне нравится, то и красивое.

- Ослам колючки нравятся.

- Не возникай. Насчет ослов в зуб дам.

- Дай в этот, он у меня молочный. - Боба оттянул пальцем нижнюю губу. - Юмор не понимаешь. - Он сплюнул и сообщил с таким видом, словно сделал подарок: - Самое красивое - ракеты, самолеты и автомобили. Скорость, помноженная на гармонию линий.

- Скорость, помноженная на что?

- На гармонию линий.

- На что?

Боба вздохнул грустно. Так грустно, чтобы всем стало совершенно понятно, как ему жалко товарища.

Самолеты громыхали, словно не слышали этого разговора. Словно им все равно было, хвалят их или ругают.