Энид Блайтон - Тайна подброшенных писем

И Фредерик начал. Дети обратились в слух. Конечно, основное им было известно, поэтому они с нетерпением ждали конца всей этой истории. Его знал один только Фатти.

- Как вам уже известно, сэр, мы начали с предположения, что виновного надо искать среди пассажиров, отправляющихся по понедельникам автобусом в 10.15 из Питерсвуда в Шипсейл, так как все письма имели почтовый штемпель 11.45, а все числа их отправления падали на понедельник.

- Разумно, - кивнул головой инспектор.

- Но в прошлый понедельник ни один из пассажиров не опустил письмо в ящик, - продолжал Фатти, - да и по другим причинам никто из них, посчитали мы, не мог быть автором писем. И тогда мы решили выяснить, кто из постоянных пассажиров этого рейса в тот понедельник не поехал в Шипсейл, и стали наводить о них справки. Как вам уже известно, таких пассажиров оказалось трое; мисс Титтл, цыган Длинный Нос и миссис Мун.

- Мистер Гун разрабатывал эту же линию, - сказал инспектор.

Звук, который издал при этом мистер Гун, заставил всех обернуться к нему.

- А как это вы добрались до писем, откуда узнали про штемпель? Вот это я хочу знать, - потребовал он.

- Ну, это не столь важная деталь, - ответил Фатти. Он очень не хотел раскрывать роль Глэдис в этой истории с письмами. - Я продолжу, сэр. Во вторник мы узнали, что получено еще одно письмо, но его отправили не в понедельник из Шипсейла, а принесли во вторник на дом. И это определенно указывало на человека из Питерсвуда. Возможно, это был кто-то из наших трех подозреваемых.

- Точно, - сказал инспектор, с большим интересом следивший за рассказом Фатти. - Должен сказать, Фредерик, у тебя очень хорошие способности к дедукции.

- Так вот, поскольку письмо подсунули под дверь рано утром, - продолжал Фатти, - мне надо было выяснить, кто из этих трех во вторник так рано поднялся. Оказалось, что в тот день все они встали рано!

- Очень интересно! - воскликнул инспектор. - Мистер Гун, по-моему, так далеко в своем расследовании не продвинулся. Давай дальше, Фредерик!

- Меня это здорово озадачило, - продолжал Фатти, - и единственное, что я мог придумать, - это добыть образцы почерка каждого из подозреваемых и сравнить их со снятыми мной копиями печатных букв из писем.

- Хорошая идея, - сказал инспектор Дженкс, - но трудно осуществимая.

- Не такая уж трудная, - скромно заметил Фатти. - Видите ли, я переоделся, надел рыжий парик и стал... посыльным, таким рыжим парнем на велосипеде с пакетами. - В этом месте мистер Гун крякнул, а Фатти продолжал: - Мне надо было лишь принести всем трем посылки и взять расписки в получении, но обязательно печатными буквами, чтобы я мог сравнить их с печатными буквами анонимных писем!

- Блестящая, можно сказать, идея! - признал инспектор и повернулся к мистеру Гуну, который весь кипел от злости, слушая рассказ Фатти. - Я уверен, вы со мной согласны, мистер Гун. - Мистер Гун был совсем не согласен, но сказать этого не мог.

- Так вот, я обнаружил, что Длинный Нос вообще не умеет писать, продолжал свой рассказ Фатти. - Это сразу снимало с него подозрение. Потом я увидел, что малюсенькие, аккуратные и красивые буковки мисс Титтл никак не похожи на буквы в анонимных письмах. Пришлось исключить и ее. Вроде бы оставалась миссис Мун, но ее расписка состояла из такой странной смеси больших и маленьких букв, что невозможно было представить ее автором анонимных писем.

- А я и не писала! - вскинулась миссис Мун. - Ничего я не писала!

- Вот образец ее почерка, сэр. Вернее, того, что у нее получилось на расписке, - сказал Фатти и, открыв свой блокнот, показал инспектору любопытную смесь больших и маленьких букв. - Когда я спросил миссис Мун, почему она так пишет, она дала мне понять, что по-другому у нее не получается, и мне показалось, что миссис Мун действительно не разбирается, какая буква большая, а какая маленькая.

- Понятно, - сказал инспектор Дженкс. - Ты вычеркнул и ее, так как, судя по всему, буквы в анонимных письмах были абсолютно правильными - без помесей. Так?

- Да, сэр, - ответил Фатти. - И тут я почти сдался. Не видел уже никакого просвета. Ведь у меня не осталось ни одной реальной улики. Мне тогда просто не пришло в голову, что письмо, которое получила миссис Мун, она могла написать сама. Хотя я, конечно, должен был допустить и такую возможность.

- А как насчет письма ко мне? - сказал вдруг мистер Гун. - Его-то ты написал, а? Не отпирайся, мастер Фредерик! Ты писал. Обозвал меня назойливой мухой и бестолочью и вообще нахальные слова употреблял, какие за тобой водятся.