Гец Рихтер - О кораблях и людях, о далеких странах

- Быстро сбегай вниз, Генрих! - Капитан покашливает и говорит как-то торопливо. - Принеси кофе и несколько бутербродов. Живо!

Руди выбегает вон. Человек в бриджах перелистывает бумаги на письменном столе. Прикрыв за собой дверь, Руди на минуту останавливается, чтобы перевести дух.

- ...кое-что узнали об этом Иогансене... - слышит он и в ужасе зажимает рот ладонью.

"Иллюминатор открыт!" - проносится у него в голове.

- ...благодарим за ваш сигнал... Домашний обыск дал нам коечто. Неисправимый марксист.

- Я уже давно следил за ним. Вот мое письменное сообщение... Нет, он ничего не подозревает.

В каюте передвигают стул. Руди на цыпочках отскакивает от дверей; оглянувшись, он видит, как ручка опускается. Он делает несколько быстрых шагов и прячется под трап мостика.

- Нет, нет! - говорит человек, вышедший из кабины капитана.

В следующую секунду Руди уже съехал на поручнях вниз и оглядывается, ища кого-то. На причале, возле сходней, все еще стоят оба типа в плащах. Они курят, пересмеиваются, и вдруг Руди вспоминает, где он их когда-то видел, но он тут же соображает, что этих двоих он никогда не мог видеть. То были другие, но совершенно такие же.

Это было еще дома, в Мейсене, когда арестовали доктора Шенбаума, отца Курта. Тогда подъехал автомобиль, из него вышли крейслейтер и четыре человека. Они вошли в дом и вывели из него адвоката Шенбаума. И эти-то четыре человека... нет, на них не было плащей. Но лица у них были почти такие же. В таких лицах есть что-то, что делает их похожими друг на друга, какая-то холодная ухмылка лежит на них, словно печать. Они так же сдержанно улыбались, так же небрежно прикасались к краю шляпы. Да, да, это были те же лица, что в Мейсене. И Руди бросается вперед. Он видит на баке боцмана Иогансена - тот вместе с несколькими матросами перетаскивает огромную бухту каната. Мимо Руди проходит Фите. Руди шепотом рассказывает ему обо всем. Фите говорит:

- Я сам ему обо всем скажу. Тебе нельзя! - и уходит, сделав Руди знак рукой, чтобы он отправлялся к себе.

Руди нехотя повинуется. Несколько раз обернувшись, он видит шепчущихся Иогансена и Фите. Затем боцман что-то приказывает одному из грузчиков и исчезает в кубрике.

Руди идет в буфетную, наливает воду в бак, включает электрический кипятильник, режет хлеб и в конце концов обрезает себе палец.

Ругаясь, он засовывает его в рот, но потом все же перевязывает. Однако долго в буфетной он не выдерживает.

Нет, он должен быть на палубе! Он должен видеть, что делает Иогансен.

По сходням на борт поднимается Клаус Прютинг и говорит Руди:

- И позвонить нельзя! Никого с корабля не выпускают.

Из кают-компании выбегает Георг. Руди подзывает его к себе и шепчет ему что-то.

- Вот гад! - тихо ругается Георг, глядя на мостик.

С бака пять портовых грузчиков тащат старый истрепанный канат. Видно, как они сгибаются под его тяжестью.

"Почему это они его стрелой не спускают?" - думает Руди и тут же догадывается, в чем дело. Двух портовых грузчиков он хорошо знает: один из них Фите, а другой боцман Иогансен. Фите шагает за боцманом и громко ругает его. Но тот в долгу не остается. Фите наступает ему на пятки. Боцман огрызается. И так, переругиваясь, споря, бранясь, они пересекают палубу, спускаются по сходням, проходят мимо двух типов в плащах и скоро исчезают в ближайшем пакгаузе.

У Руди горит лицо. Он кусает себе губы, только чтобы не раскричаться от радости. Ведь эти двое там, внизу, у сходней, не задержали грузчиков! Они даже в сторону отошли. И один посоветовал им не кричать так громко и не ругаться. Ну, "грузчики" и перестали ругаться, отойдя метров на сто.

Боцман Иогансен, ни слова не говоря, покинул корабль, но Руди и Георг, Клаус Прютинг и Нейгауз, поднявшийся на палубу, видели его глаза. И все они молча стоят и не знают, что сказать друг другу. Вдруг Руди слышит чьи-то быстрые шаги за спиной. Он оборачивается и вот уже бежит со всех ног за д'Юрвилем по трапу, хватает его за ногу - д'Юрвиль падает. Георг и Нейгауз подскакивают на помощь.

С бака пять портовых грузчиков тащат старый, истрепанный канат,

- Заткни глотку! - шепчет матрос и ударяет д'Юрвиля в бок. - От нас ты не улизнешь! Запомни!..

Д'Юрвиль дрожит. От испуга и злости он бледен, как покойник.

- Да я и не хотел... да что вы...

- Мы знаем, что ты хотел! - говорит Руди.

Все трое крепко держат д'Юрвиля. На помощь подходит Губерт. Ни слова не говоря, он хватает д'Юрвиля за руку.

- Полежать ему немного надо: ударился, когда падал.