Фабиан Гарин - Таинственная бутылка

— Мы, ребятки, сегодня в Точилину пасеку поедем. Я сам отвезу вас домой на машине.

Сеня сразу повеселел. Он разломал плитку шоколада и спрятал половину в карман.

— Растает от тепла, — заметил капитан, следивший за Сеней.

— Это для мамки.

— Мамке мы другую дадим, а эту сам съешь, — улыбнулся Криворученко. — Ну, ребятки, договорились. Я сейчас уезжаю по делу, а после обеда поедем в Точилину пасеку. Вы тут погуляйте, вас лейтенант накормит обедом, но только, — подполковник приложил палец к губам, — помните: военная тайна. Никому ни слова!

Он взял со стола планшет и вышел из комнаты. И тайна, которую ребята привезли от партизан, осталась тайной для них самих.

Машина подпрыгивала на кочках, легко взбиралась на холмики, а оттуда стремительно летела в ложбины. Подполковник напевал песенку. Шофер Фирсов изредка поглядывал на него, раздумывая, что бы могло привести начальника в такое веселое настроение. «Неужели ребята хорошее известие принесли?» — подумал он. Хотелось узнать, но расспрашивать не полагалось. Другое дело, если сам начальник расскажет, но как поделикатнее завести разговор? Фирсов помнил, как однажды, в самом начале своей службы в армии, он спросил: «Говорят, товарищ подполковник, из партизанского отряда № 16 ходок пришел?», а Криворученко посмотрел на него строго, отвернулся и запел:

Шел козел дорогою, дорогою,

Нашел козу безрогую, безрогую.

Фирсов долго испытывал тогда смущение. С тех пор он понял, что на фронте не надо расспрашивать о том, чего не полагается всем знать. Но сейчас ему очень хотелось узнать, что за известие принесли мальчики, и он пустился на хитрость.

— До чего хорошие ребята, — сказал он будто про себя и, выждав несколько минут, добавил: — Я их первый заметил, товарищ подполковник, думаю, вот попросят покататься. И вы так поняли. А они серьезные… Пакет доставили. Наверно важный пакет?

Криворученко, не поворачивая головы, запел:

Наверно не знаю, а точно не скажу…

Фирсов сделал вид, что ему попало что-то в глаз, и газанул так сильно, что подполковник прекратил петь и приказал сбавить скорость.

Фирсов злился на себя. Ведь он знал, что не полагается расспрашивать начальство и даже рассказывать другим, с кем встречается подполковник, куда и зачем ездит. Если, бывало, в деревне ему говорили: «Вчера вашего подполковника в Замостье видели», то Фирсов учтиво отвечал: «У него с председателем колхоза большая дружба». Не будет же он говорить, что в Замостье живет командарм и Криворученко ездит к нему на доклад. Сейчас он сам по глупости спросил, и начальник вежливо дал ему понять, что не надо проявлять любопытство. Теперь он никогда больше не спросит.

Когда миновали лес, подполковник, как ни в чем не бывало, сказал:

— Вам, Ванюша, еще придется ребят домой отвезти.

— Далеко?

— Километров тридцать.

У деревни Фирсов сбавил скорость и перед шлагбаумом остановил машину. Часовой, увидев подполковника, которого он хорошо знал в лицо, приложил руку к пилотке и сказал:

— Прошу проехать!

У крыльца дома, в котором жил командарм, стояла серого цвета «эмка», и подполковник сразу догадался: «У четвертого — командующий артиллерией. Вот кстати».

В просторной кухне стоял стол, покрытый красным сукном. Кроме двух телефонов, блокнота и карандаша на столе ничего не было. Адьютант командарма, капитан Кустов, высокий офицер, с коротко остриженными волосами, в безукоризненно чистой и выглаженной гимнастерке, вставал, когда в кухню входили офицеры и генералы и тихо произносил:

— Здравия желаю! Прошу присесть! Сейчас доложу командарму о вашем приходе.

При появлении Криворученко Кустов встал и произнес:

— Здравия желаю, товарищ подполковник. Входите без доклада.

Генерал сидел за таким же столом, как и Кустов. Таких же два телефона, блокнот и несколько листов бумаги, которые адьютант подготовлял с утра, пепельница и цветные карандаши. Генерал был невысокого роста, плотный, с чисто выбритым лицом и в пенсне с толстыми стеклами.

Криворученко сделал два шага, остановился, приставил ногу к ноге, стукнул каблуками и, наклонив слегка голову, отрывисто произнес:

— Здравия желаю!

— Здравствуйте, Криворученко! — сказал командарм и протянул руку.

— Где ходоки? Солидные люди?

— Обоим вместе двадцать пять лет наберется.

Криворученко вспомнил рассказ ребят и передал его со всеми подробностями.