Софья Радзиевская - Рам и Гау

Между тем мрак за кустами орешника наполнился движением, там скользили подозрительные тени. Они ссорились и огрызались. Иногда самые нетерпеливые высовывались из кустов, но тотчас отскакивали в темноту: за убитым тигром следовала его свита – гиены и волки.

Низкий лоб Гау наморщился, волосатая рука приподняла дубину, готовясь к удару. Он скалил зубы и, вздрагивая, оборачивался к огню при каждом треске падавшей ветки. Орда примолкла, настороженно ловя каждое движение своего предводителя, и вдруг… Гау ещё раз повелительно крикнул и решительно шагнул в сторону огня. Ближе, ближе… Удивительное чувство охватило его тело, ослабило страшное напряжение мышц.

Люди повиновались. Они приближались к огню, дрожа и отскакивая, когда падала, рассыпая искры, горящая ветка. Но вот на землю с треском рухнула верхняя половина пылавшего ствола. Раздались крики и вопли разбегавшихся людей. Сам Гау не выдержал и отскочил, выронив дубину, а один из молодых, перебежав освещённую поляну, кинулся в кусты. Страшный предсмертный крик тотчас же разъяснил его судьбу, и люди снова бросились к костру так близко, как только можно было стоять, не обжигаясь: в эту минуту огонь показался не так страшен, как звери, скрывавшиеся в темноте.

Костёр горел ровнее, тепло делало своё дело. Прошло немного времени, и люди, осмелев, накинулись на тушу тигра. Они торопливо резали острыми камнями и рвали тёплое мясо. Враг превратился в добычу. Трупы убитых немного оттащили в сторону: людей своей орды не ели, но и похорон не ведали. Насытившись, тут же садились на согретую землю, опускали голову на руки и засыпали, наслаждаясь теплом и безопасностью.

Силач Урр долго зализывал рваную рану на руке и наконец тоже задремал, опершись на свой камень. С ним Урр никогда не расставался, и много раз уже люди побеждали разъярённого зверя только благодаря этому страшному оружию. По силе Урр мог бы стать предводителем орды – не было человека, который хоть минуту устоял бы перед ним даже в шуточной борьбе. А в гневе с ним никто и не пробовал спорить: все помнили, как однажды в битве он вырвал у противника руку так легко, как иной вырывает пучок волос. Первый Урр ни с кем не заводил ссоры, а предводителя Гау любил нежно и во всём слушался. Для орды был счастьем его мирный нрав.

За спиной Урра примостилась сгорбленная маленькая фигурка. В тонких длинных руках она держала грубо сплетённую сетку. Человечек тихо опустил сетку на землю, потёр утомлённые руки, но тут же, испуганно оглянувшись, снова прижал её к груди. В сетке глухо звякнули, ударяясь друг о друга, камни, грубо оббитые в рубила или ещё только приготовленные для них.

Мук был самый старый человек орды. На голове и тощих плечах его давно серебрилась седина. Хитрость заменяла ему недостающую силу: от всякой опасности он успевал спрятаться за спину силача Урра. Ночью, во сне, он прижимался к той же надёжной спине, никогда не расставаясь с драгоценной сеткой. Добродушный Урр всегда охотно готов был защитить маленького старика.

Засыпавшие люди вдруг всполошились: послышалось их недовольное угрожающее ворчанье, наморщенные гневом лбы, оскаленные челюсти обратились в одну сторону. Мук был виновником переполоха. Он устал не меньше других и всё же не мог заснуть. Яркий свет огня так заманчиво отражался на гранях камней, которые он вынул из сетки и разложил на земле, что старик не удержался. Забыв об усталости, он принялся за любимое занятие: зажал камень между подошвами ног и с увлечением ударял по нему другим, поправляя и заостряя его режущий край.

Заострённые камни были очень нужны всем людям орды. Но сейчас они хотели спать. Чья-то волосатая лапа протянулась и больно стукнула нарушителя тишины. Мук взвизгнул, роняя камень, одним прыжком подскочил к Урру и прижался к нему, ища защиты. Урр и сам недовольно зарычал на него, однако поднял руку и лёгким взмахом отстранил подскочившего Дамма, самого сердитого из людей орды. Толчок как будто бы лёгкий, но Дамм отлетел в сторону, точно его сдуло ветром. Недовольно скаля зубы и потихоньку огрызаясь, он убрался на своё место: с Урром ссориться не приходилось.

Мук, вздрагивая и что-то бормоча, осторожно подобрал драгоценные камни, сунул их в сетку и затих, возвратившись к Урру. Урр тоже зарычал на него, но Мук не боялся великана.

Через минуту на поляне все снова успокоилось.

Люди проснулись перед самым рассветом. Было холодно. Костёр уже не бушевал: догорали последние толстые сучья дуба, языки огня были почти незаметны в свете наступающего дня.