Тамара Михеева - Когда мы остаемся одни

Хорошо бы нам жить с тобой…

Поход закончили в Рыбачьем. День провели на море и вот уже погрузились в автобус на Симферополь. Янка хотела ехать провожать одноклассников до поезда, но был вечер, как обратно-то добираться? Она с каким-то непонятным облегчением обнялась с каждым и подумала, что да, лучше ей с Талем и Тарасом домой, чем с ними в Симферополь. Майка даже всплакнула.

– Ну, ты пиши… и приезжай. Пусть отец оплатит, чего он?

– Да ладно, Май, сейчас-то уже – когда, скоро школа начнётся.

– Ну, на Новый год!

– На Новый год постараюсь. Ты тоже пиши. А то забудешь меня в своём колледже…

– Тебя забудешь…

Автобус мигнул габаритными огнями и, чуть покачиваясь, повёз одноклассников в Симферополь. Янке было грустно.

Дом показался маленьким и тесным. Она уже знала этот секретик: когда возвращаешься из поездок, особенно летом, первый день кажется, что комната стала ниже и уже. Потом это проходит. Янка села на диван. Её комнату в скворечнике сдали, опять придётся мучаться на раскладушке! Пришла мама. Встала у стола.

– Яна… нам надо серьёзно поговорить.

Ого! Как-то Янка побаивалась таких слов и интонаций.

– Как твои ребята?

И Янка сразу поняла, что мама не знает, как начать «серьёзный разговор», что специально тянет.

– Хорошо ребята. Свои же, – усмехнулась Янка.

– Вот и хорошо! Рада, что ты… ну, что вы не растеряли связей, общаетесь…

Янка давно заметила, что если мама не знает, как сказать что-то важное, она начинает разговаривать штампованными, пафосными фразами, как плохие учителя в школе.

Янке тревожно стало. В прошлый раз это ничем хорошим не кончилось. Ну а теперь-то что? Замуж, что ли, выходит? Да ради Бога! Только если он будет изводить их с Ростиком, как папа Варю…

– Нам надо вернуться домой.

– Что?!

– Не кричи, – поморщилась мама. – Здесь никаких перспектив. Ни для тебя, ни для меня, ни для Ростика. У него, оказывается, большие проблемы в школе. Я с ним уже не справляюсь, ты мне совсем не помогаешь, ты скоро закончишь школу, надо думать о будущем образовании. Здесь ты не сможешь никуда поступить, ты даже языка толком не знаешь и вообще… Там у папы и у меня есть знакомые, всё-таки проще. Ростика вообще надо срочно увозить, он с какой-то шпаной связался…

– Да разобралась я уже со всеми! И там, что ли, шпаны нет?

– Яна! Ну, что ты так всё буквально воспринимаешь? И разве я не права? Про образование. И вообще: ты не хочешь домой?

– Ты весь этот год говорила, что наш дом здесь.

– Просто мы с папой подумали…

– С кем вы подумали?!

– Яна, ну зачем ты так? Он же всё равно твой отец, какая разница, что у нас с ним, ты ведь дочь, и он очень переживает…

Первое, что Янка почувствовала, было… облегчение. Домой! В свой город, в свою квартиру, где можно хлопать дверями, и где все предметы знакомы тебе с детства! Домой! Не надо будет мыть полы и слушать издёвки Шрамко! И тут же она будто с разбега врезалась в бетонную стену… Домой? Ведь они же гордые, они не простили, они уехали, а теперь они вернутся, и она пойдёт опять в свой класс, и все будут так сочувственно на неё смотреть, сочувственно, да, но с оттенком презрения – поманил папочка, вы и прискакали? И она, Янка, этому рада? Она так разозлилась на себя за это чувство облегчения, что заткнула уши. Она вспомнила Варины слова, все её рассказы, и вдруг всё сложилось у неё в голове, как пазл. Она чётко поняла, что они возвращаются не просто домой. Они возвращаются к нему. К папе. Возвращаются, потому что он попросил.

– Значит, ты его простила.

Мама покраснела. Опустила глаза.

– Я знаю, тебе трудно это понять… но мы всё-таки так долго с ним прожили. Нас многое связывает.

– Он же тебе изменил!

– Каждый человек может ошибаться.

Лицо у мамы – непрошибаемое. И голос. Янка прекрасно знала, что когда у неё такое лицо, её ничем не проймёшь, бесполезно. Она представила, как они снова будут жить в своей квартире, все вчетвером, завтракать вместе, вечером телевизор смотреть, ёлку на Новый год наряжать. Можно будет уже не думать о деньгах, не работать. Мама опять будет всегда дома… Ты же этого так хотела, Янка, ещё год назад, когда тебя только привезли сюда! А то, что он жил весь этот год с другой женщиной, спал с ней, целовал её – это забыть?

– Ты из-за денег к нему едешь.

– Что?!

– За ним ведь как за каменной стеной. Работать не надо. Напрягаться не надо. Он всё для нас сделает. Тем более теперь. Когда виноват.

– Ты многого не понимаешь, – устало сказала мама. Она постарела за этот год и подурнела, но Янке не хотелось её жалеть.