Астрид Линдгрен - Солнечная Полянка (сборник)

– Нам нужнее картошка, – сказал Ула. – Да и не вырастет там никакая липа!

Тогда Юкке Киис со слезами прибежал к Малин и сказал:

– Послушай, правду ли говорит Ула, что нам нужна картошка, а никакая липа там не вырастет?

– Была бы вера да желание, тогда всё будет как надо, – отвечала Малин. – А когда зазвенит липа и запоёт соловушка, тогда и Ула забудет про картошку.

Но Юкке Киис никак не мог успокоиться и всё спрашивал:

– А когда зазвенит липа?

– Может быть, завтра, – ответила Малин.

В эту ночь они долго не могли уснуть. Малин верила и мечтала так горячо и так сильно, как ещё никогда и никто не мечтал и не верил; перед такой силой даже земля не может устоять, а должна расступиться, чтобы повсюду, во всех лесах и рощах, выросли липы.

Наконец девочка заснула, а когда проснулась, солнышко стояло уже высоко в небе. Малин сразу поняла: что-то произошло, потому что все богадельщики сгрудились у окошка, смотрели во все глаза и дивились. Посреди картофельного поля и в самом деле появилась липа: такое хорошенькое деревце, что лучше и пожелать нельзя. У него были нежные зелёненькие листочки, хорошенькие маленькие веточки и стройный тоненький ствол. Малин до того обрадовалась, что у неё сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Смотрите! Липа появилась!

Юкке Киис был вне себя от восторга, он совсем ошалел от радости. И даже Ула перестал хохотать и сказал:

– В Нурке случилось чудо… Смотрите! Настоящая липа!

Липа-то настоящая, да вот только она не звенела. Нисколечко. Липа молчала, и ни один листик на ней не шелохнулся. На счастье Малин, из простой горошинки взяла и выросла липа. Но, ах! Отчего же она стоит будто неживая?

Все вышли из дому и собрались на картофельном поле, все ждали, когда же зазвенит липа, когда же запоёт соловушка, как обещала Малин. Малин в отчаянии стала трясти липу. Ведь если липа не зазвенит, тогда и соловушки не будет. Малин это знала. Соловья не обманешь. Но липа молчала.

Весь день Юкке Киис просидел на крылечке, всё прислушивался и ждал, а вечером в слезах прибежал к Малин и сказал:

– Ты обещала, что липа будет звенеть! Ты говорила, что прилетит соловушка!

А Ула из Юлы уже и вовсе не верил, что липа – волшебная.

– На что мне липа, которая не звенит? – сказал он. – Завтра я её срублю. Нам нужнее картошка.

Тут Малин заплакала, потому что не знала, как быть дальше и откуда тогда взять радость и красоту для богадельни.

Все улеглись спать, никто уже не ждал, что появится соловей, все ждали только клопов. А клопы, забившись по щелям и трещинам, только и ждали своего часа.

Наконец весенняя ночь спустилась на Нурку.

Во всей богадельне только Малин не могла уснуть. И вот она встала и вышла в огород. Чистое, светлое весеннее небо простиралось над мрачной лачугой, над молчащей липой, над спящими хуторами.

Наверно, в приходе Нурка спали все, кроме Малин, но отовсюду в ночной тьме к девочке неслись живые голоса. В каждом листке и в каждом цветке, в каждом кустике и в каждом деревце так и играла жизнь, каждая травинка и каждая былинка жила и дышала. И только липа была мертва. Стоит она посреди картофельного поля – такая красивая и такая безжизненная.

Малин дотронулась рукой до деревца и вдруг почувствовала, как тяжко липе оттого, что она одна такая безмолвная и не может зазвенеть. И Малин вдруг поняла, что может вдохнуть жизнь в деревце, если не пожалеет себя и отдаст ему свою душу. Тогда оживут зелёненькие листочки и тоненькие нежные веточки, и липа от радости зазвенит, и соловьи со всего света, во всех рощах и лесах, услышат её.

«Да, тогда зазвенит моя липа, – подумала Малин. – Тогда запоёт мой соловушка, и в богадельню придут радость и красота».

И ещё она подумала: «Меня уже не будет на свете, раз я отдам свою душу. Но моя душа будет жить в липе. Всегда, пока есть жизнь на земле, я буду жить в моём прохладном зелёном доме, и весной соловьи будут петь для меня всю ночь до рассвета. Вот будет услада!»

Во всём приходе Нурка все люди спали, поэтому никто так и не узнал, что случилось на самом деле в ту давнюю весеннюю ночь в местной богадельне. Наверняка стало известно только то, что на рассвете обитателей богадельни разбудила чу́дная музыка, которая доносилась с картофельного поля. Это звенела липа и пел соловушка, и потому ко всем пришла радость. Липа звенела так упоительно и так сладостно пел соловушка, что в избушке стало красиво и люди в ней могли радоваться.