Жаклин Уэст - Книга секретов

Олив улыбнулась:

– Я тоже.

– Обычно мне нужно смотреть человеку прямо в глаза, когда я его читаю, – продолжил Резерфорд. – Однако людей, которые мне ближе всего, я могу считывать даже на расстоянии – во всяком случае, именно к такому заключению я пришел. Я полагал, что это работает только с членами моей семьи, но, судя по всему, дело не в этом. Поскольку единственные, кого я могу читать издалека, это мои родители, бабушка и… ты, – закончил Резерфорд. – Вот как я узнал, что сегодня ночью тебе нужна была помощь.

Олив посмотрела мимо Резерфорда на миссис Дьюи, которая все еще ждала на крыльце, притворяясь, будто не подслушивает их разговор.

– Почему ты раньше мне об этом не рассказал? – спросила она.

– Ты тоже скрывала от меня многие вещи, – просто сказал Резерфорд. – Гримуар, и что ты с ним сделала. Краски – что ты сумела их смешать и использовать. Было ясно, что ты на самом деле не доверяешь мне, и мне было довольно трудно доверять тебе.

Олив опустила взгляд на половицы, синеватые в лунном свете.

– В знак полной откровенности, – продолжил Резерфорд, – я принял решение. Если ты позволишь мне помогать тебе, и больше не станешь скрывать от меня значимые вещи, я думаю, что предпочту остаться здесь.

Олив подняла глаза.

– В смысле… ты не поедешь в ту шведскую школу?

Резерфорд кивнул.

– После того что сегодня случилось, я довольно-таки уверен, что ты примешь мою помощь. По правде говоря… – он сделал паузу, поправляя свои грязные очки: – по правде говоря, я бы все равно лучше остался здесь. Это первая школа из всех, в которые я ходил, где кто-либо добровольно сидел со мной в столовой на протяжении последовательного множества дней.

Олив улыбнулась.

– Хорошо. Тогда… да. Я была бы рада, если бы ты помог.

Резерфорд улыбнулся в ответ. Затем он поднял руку, раскрыв ладонь, словно принимал присягу.

– Я, Резерфорд Дьюи, настоящим клянусь честью своего родового имени, что я…

– Без клятв, – перебила его Олив. – Просто будем говорить друг другу правду.

Резерфорд поклонился и поднялся по крыльцу к своей бабушке.

– Спокойной ночи, Олив, – сказала миссис Дьюи, следуя за внуком по ступеням.

– Спокойной ночи, – ответила Олив. После этого она вернулась к себе в дом, закрыла тяжелую входную дверь и надежно заперла ее за собой на замок.

Наверху, в ванной, мистер и миссис Дьюи закончили подтирать затопленный пол. Олив, поднимаясь по лестнице, расслышала их голоса.

– Дорогой, если ты подкрадешься к нему сзади, угол, под которым он мог бы побежать, станет очень острым, – как раз говорила миссис Данвуди, когда Олив вышла из-за угла. Раздалось шипение, затем – скрип мокрой ноги по полу, и Горацио, вылетев из дверей, врезался Олив в щиколотки.

Мистер и миссис Данвуди, оба с большими полотенцами в руках, с опаской выглянули в коридор.

– Не беспокойтесь насчет кота, – проговорила Олив, за которой сжался Горацио. – Я его посушу.

Мистер Данвуди с облегчением выдохнул. Миссис Данвуди чихнула.

– А после этого ты сразу пойдешь спать? – подсказал мистер Данвуди.

Олив кивнула.

Мистер и миссис Данвуди быстро поцеловали ее в макушку и сонно отчалили по коридору в свою спальню. За ними с щелчком закрылась дверь.

Олив и Горацио ринулись назад в ванную. Харви с Леопольдом осторожно вышли из-за двери. Голос за ванной пропищал:

– Можно мне уже выходить?

Мгновение спустя над бортиком ванны появилась всклокоченная белая голова Мортона.

– Мы проводим Мортона домой, мисс, – произнес Леопольд.

– Мортон! – воскликнула Олив, пока Мортон выкарабкивался из-за ванны и одергивал на себе рубашку. – Ты спас положение.

– Знаю, – ответил Мортон, пожав плечами с потаенной гордостью. – Я просто подумал: «Что отчищает краску?» – и потом подумал: «Ну, можно попробовать все и сразу». И это сработало.

– Ага. – Олив посмотрела в ванну. У стока все еще виднелось несколько оранжевых пузырей. – Я была уверена, что ты сбежишь, – сказала она. – У тебя была идеальная возможность.

Круглое, бледное лицо Мортона из довольного стало себе на уме.

– У тебя еще два с половиной месяца осталось, – сказал мальчик.

Олив выдохнула.

– Хорошо. – Она присела на край ванны и лопнула пальцем один из оранжевых пузырей. – Но если в Иных местах никогда и ничего не меняется, как ты определяешь, сколько прошло времени?

Мортон поднял брови.

– Слежу за тобой, – просто сказал он. – Ночью ты отправляешься к себе в спальню, и твои папа или мама заходят пожелать тебе спокойной ночи. – Голос Мортона чуть смягчился. – Иногда они задерживаются подольше, и тогда я знаю, что они, наверное, подтыкают тебе одеяло. Потом ты снова выходишь, и становится светло, и это значит, что настал следующий день. Я считал дни в уме, – слабо улыбнувшись, сказал он. – Так я и определяю, что время идет. Вот так, ну и еще ты уже стала выглядеть по-другому.