Анджела Сервантес - Тайна Коко

Держа в руках охапку огненно-золотистых цветов, Мигель проследовал за своей бабулитой в комнату, в которой был размещён алтарь. Комната была светлая и просторная. Главной в ней была стена, вдоль которой стояли столы, а на ней висели полки. Всё это было украшено фотографиями, цветами и угощениями для предков. Бабуля Коко была уже там. Мигель стоял с надутым видом, пока бабулита украшала алтарь цветами.

– Не смотри на меня так, – сказала бабулита Мигелю. – Всего одну ночь в году наши предки могут навестить нас. Мы ставим их фотографии на алтарь, чтобы они смогли пересечь границу между мирами. Если мы этого не сделаем, они не смогут пройти! Мы приготовили все эти угощения, золотце, расставили вещи, которые были им дороги при жизни. Всё это, чтобы собрать семью вместе. Я не хочу, чтобы ты сегодня болтался невесть где. – Она оторвала взгляд от алтаря как раз вовремя, чтобы поймать Мигеля на попытке прошмыгнуть из комнаты.

– Куда это ты собрался? – разгневанно спросила бабулита.

– Я думал, мы закончили, – ответил Мигель развернувшись.

– Ну что с ним будешь делать, – пробормотала она. – Быть частью этой семьи – значит быть здесь, когда твоя семья в тебе нуждается. Я не хочу видеть, что ты закончишь как… – Она бросила печальный взгляд на фотографию бабушки Имельды.

– Как папа бабули Коко?

– Никогда не упоминай этого человека! – осекла его бабулита, бросив быстрый встревоженный взгляд на бабулю Коко. – О нём лучше забыть.

– Но ведь ты…

– Тш-ш-ш-ш!

– Папа? – вдруг произнесла бабуля Коко. Бабулита и Мигель повернулись в её сторону. Она взволнованно озиралась вокруг. – Папа вернулся?

– Тише, тише, мама, – сказала бабулита, кинувшись её успокаивать.

– Папа вернулся домой? – повторила свой вопрос бабуля Коко.

– Нет, мама. Всё в порядке, я здесь, с тобой, – утешала её бабулита. Невидящим взглядом бабуля Коко смотрела куда-то вдаль.

– Ты кто? – спросила бабуля Коко.

Мгновение на лице бабулиты читалась усилившаяся тревога, но она взяла себя в руки и, ласково улыбнувшись, произнесла:

– Отдохни, мама. – Затем бабулита вернулась к алтарю и продолжила свою речь: – Я строга с тобой, потому что ты мне дорог, Мигель, – она остановилась и оглядела комнату. – Мигель? Мигель? – Догадавшись, что он тайком улизнул, пока она не видела, бабулита тяжело вздохнула. Ну и что вы прикажете делать с этим сорванцом?

Некоторое время спустя Данте пробрался в тайное убежище Мигеля, расположенное на чердаке. Мальчик сидел в обнимку с самодельной гитарой, собранной из старой деки и деревяшек.

Данте поёрзал, создавая шум, поэтому Мигель на него шикнул:

– Из-за тебя у меня будут неприятности. Нас могут услышать!

Пёс заглядывал Мигелю через плечо, пока тот раскрашивал золотистым маркером зуб на головке гитары, которую он собственноручно смастерил в виде черепа. Теперь его гитара выглядела прямо как знаменитый инструмент Эрнесто де ла Круса.

– Жаль, никто не слышит сейчас мою игру, – произнёс Мигель, настраивая гитару, – кроме, конечно, тебя. – В ответ Данте от всей души лизнул его в лицо. Мигель поднял гитару повыше и тренькнул по струнам: – Превосходно!

Мальчик прополз в дальний угол чердака – туда, где он установил собственный алтарь Эрнесто де ла Круса. На алтаре Мигель расставил кинооткрытки, свечи и книги со стихами песен де ла Круса. Он зажёг несколько свечей, стоявших позади альбома Эрнесто. На обложке альбома, обнажив белозубую улыбку, красовался легендарный певец, в руках он держал свою не менее легендарную гитару. Мигель быстро перевёл взгляд с головки своей гитары на головку гитары Эрнесто, сравнивая их. Сходство было очевидно. Затем он принял сценическую позу Эрнесто и примерил на себя его лучезарную улыбку.

Мигель включил старенький, видавший виды телевизор и вставил в видеомагнитофон, подсоединённый к нему, видеокассету «Эрнесто де ла Крус: лучшее». Магнитофон гудел, пока чёрно-белые кадры сменялись один за другим. На экране говорил молодой Эрнесто.

– Я должен петь. Должен играть. Музыка – это… это не просто частичка моей души. Это и есть моя душа, – произнёс он.

Мигель перебирал струны своей самодельной гитары, пока на экране шёл следующий киноотрывок.

– Когда жизнь становится тяжела, я беру в руки мою гитару, – произнёс Эрнесто бархатным голосом.