Джессика Джордж: Принцесса полночного бала

По предложению Галена древний дуб, где, как он подозревал, пересекали границу миров королева Мод и темные принцы, выкорчевали. Епископ Шелкер освятил землю, и там посадили рябину.

Гален рвался поучаствовать в работах, но король посвятил его в рыцари, а рыцарю не подобает копаться в земле. Вальтер сделал каждой принцессе по короне из цветов ее имени. Роза в белом платье с обрамляющими лицо белыми и алыми розами была восхитительна.

Церемонию вел епископ Шелкер. Он успешно подал прошение о снятии интердикта и возобновлении церковных служб в Вестфалине. Анжье и отца Михаэля с позором препроводили в Рому.

Подробности тайны королевских дочерей огласке предавать не стали, но архиепископ сделал публичное заявление, где гибель принцев объявлялась случайностью и королевской семье и Анне даровалось прощение.

По настоянию принцесс на свадебном приеме обошлись без танцев. Вместо этого по всему саду расставили диваны, чтобы гости могли присесть, перекусить и поболтать. Гален увидел, что Вальтер завладел диваном в розовой обивке под раскидистым вязом, и поднял стакан. Старик в ответ поднял собственный бокал, как и его спутница. Юноша моргнул: раньше он не заметил этого, но рядом с Вальтером сидела пожилая дама в темно-фиолетовом платье. Вокруг талии у нее красовался пышный синий кушак, и, судя по его виду, жизнь свою он начинал шерстяным шарфом. Гален снова моргнул, и Вальтер с женщиной пропали.

– Роза, ты видела…

Но закончить вопрос ему не довелось. По тропинке из глубины сада хромал молодой человек в поношенном солдатском мундире. Он проходил мимо празднующих, и люди замолкали и провожали его взглядом. Обернувшись, Гален заметил, что Роза тоже смотрит на незнакомца во все глаза. Она сильно побледнела.

– Лилия, – сдавленным голосом позвала новобрачная. – Лилия!

Лилия, отиравшая с личика Петунии остатки торта, подняла глаза. Она увидела солдата и уронила мокрый платок. Тот перешел на бег, насколько позволяла хромота, и Лилия буквально влетела в его объятия.

– Генрих, – всхлипнула она.

– Генрих! – радостно взвизгнула кузина Галена, Ульрика, и подбежала к молодому человеку.

Она нетерпеливо топталась рядом, пока он не закончил целовать Лилию и не смог обнять и ее тоже.

Тетя Лизель упала без чувств, и вдова Зельда Вайс бросилась ей на помощь. Гален тоже двинулся было к тетушке, но Роза удержала его, с округлившимися глазами кивнув на Райнера Орма.

Райнер был мрачен.

– Ульрика, – рявкнул он, – отойди от этого человека!

– Но это же Генрих! – сквозь слезы воскликнула Ульрика.

Они с Лилией держали Генриха за руки, образуя кружок. Дрожащим пальцем Лилия провела по длинному белому шраму на щеке Генриха. Он перехватил ее ладонь и поцеловал.

– Мой сын, – простонала Лизель, когда Зельда привела ее в чувство.

– Мама. – Болезненно хромая, Генрих направился к ней, одной рукой по-прежнему обнимая Лилию.

– У нас нет сына, – сказал Райнер.

– Это очень плохо, – отозвался король Грегор. – Потому что, сдается мне, моей дочери сильно нравится этот молодой человек. А коль скоро ее старшая сестра вышла замуж, то я ищу подходящую партию для Лилии.

– Из солдат получаются прекрасные мужья, папочка, – колокольчиком вклинилась Роза, обнимая Галена за талию.

– Мне тоже так кажется, дорогая, – улыбнулся Грегор.

– Сир, – обратился к нему Генрих, явно разрываясь между желанием подойти к матери и разобраться с отцовским отречением. – Я – Генрих Орм.

– Я знаю, кто ты, парень, – ласково сказал король: свадьба привела его в благодушное настроение.

– Я очень люблю вашу дочь Лилию, сир, – продолжал Генрих. Лилия, крепко держась за его руку, покраснела. – Только ранение не позволило мне явиться к вам быстрее и просить ее руки.

– Ой, папочка, пожалуйста, скажи «да», – взмолилась Лилия; щеки ее были мокры от слез, а глаза сияли как звезды.

– Я служил в батальоне Орла, – гордо произнес Генрих. – Мы первыми вошли в Аналузию и последними покинули ее. Я был ранен при сопровождении нашего нового посла на его первую встречу с аналузским королем.

– Это так? – Король явно оценил доблесть юноши.

– Он бросил свои обязанности по отношению к Саду королевы, сир, – произнес с багровым лицом Райнер. – Он пошел поперек моей воли! Я отрекся от него!

– Райнер, придержи язык! – Снова оказавшись на ногах, тетя Лизель подошла и обняла сына, целуя его и орошая его щеки слезами. – Я позволила тебе повесить над нашей дверью траурную ленту. Я позволила тебе говорить о нашем сыне как о мертвом, ведь когда от соседских сыновей пришла весточка об ужасах первого боя, а от Генриха – ни слова, даже я поверила в его гибель. Но он не умер, – продолжала она сдавленным от слез голосом. – Он жив! И по-прежнему влюблен в свою прекрасную принцессу! Как ты не понимаешь, Райнер! Господь благословил нас! – Она протянула руку Галену, и тот принял ее, с другой стороны за него по-прежнему цеплялась Роза. – Наш сын вернулся к нам! А мальчик моей дорогой Ренаты вернулся и спас принцесс от бог знает каких ужасов. Это же чудо!